Реставрация обеда - [14]

– Жан, – возмущаюсь я. – Твой дедушка, масса Том, угнетал Бичер-Стоу. Из-за какой-то поганой хижины.

– Неть, – открещивается Жан от творческих мук американской писательницы. – Мой дедушка жил в респектабельной квартире. Это я живу в поганой хижине, за которую все время повышают арендную плату.

После чего я лихо десантируюсь со стула и направляюсь к выходу.

– Ты куда? – удивляется Жан и требует, чтобы я водрузил свою задницу обратно. – Мне же не жалко! Ну хочешь, я тебе содовой налью, за счет заведения?

– Неть, – я передразниваю Жана и лавирую прочь из бара, как пьяная бригантина в штормовую погоду.

Воть. А далее нужно иметь предвидение, чтобы дойти до дома. Потому что возможны всякие отклонения, в зависимости от того – куда джин ударит. В голову или ниже пояса. Если ниже пояса, то мне от бара – направо. К Анне. А если в голову – то мне неизвестно куда.

В тот вечер предательский джин подло нанес мне боковой удар в челюсть. Я вышел из бара, проголосовал за Генри Форда, остановилась машина, я устроился на переднем сиденье, пробурчал чей-то адрес и аки ягненок заснул, даже не посмотрев на водителя. Если и было у меня предвидение, то очень недалекое. Что если машину начнет болтать, то меня непременно… Дальше – ничего не помню.

Очнулся я на постели со слониками. «Хорошо, что не с чертиками», – подумал я и пять минут наблюдал, как разбегаются от моей головы эти слоники по простыне. Потом поскрипел: «у, у, у», – и поднялся, то есть принял исходное положение для ходьбы на полусогнутых. Еще подумал, что земное притяжение теперь полностью сконцентрировалось на мне и остальные люди, должно быть, летают, словно ангелы. Чертовы слоники между тем свободно перемещались по всему постельному белью – как им заблагорассудится. По подушке – на водопой, по одеялу – в саванну. И если Анна приобрела такой веселенький комплектик, то только с целью, чтобы я бросил выпивать. Однако смутные подозрения и отсутствие Анны на другой половине постели побудили меня отвлечься от слоников и оглядеться.

Первое, что прыгнуло мне в глаза, – это компьютерный монитор на письменном столе. Второе, что никак невозможно определить время суток. Отдернуть шторы, поглядеть в окно и прослезиться от вида черепичных крыш. Привычных с детства. Поскольку ништор, ни тем более окна в комнате не наблюдалось. Двуспальная кровать, письменный стол. Телевизор. Холодильник, книжный стеллаж. Принтер, монитор, компьютер. Вдобавок – зеркало на комодике, с отвратительной физиономией. И можно не сомневаться, что только физиономия в зеркале принадлежала мне, а все остальное было награблено в пьяном угаре минувшей ночью. Другие варианты отвергались как полностью необъяснимые.

Для начала я обследовал холодильник как наиболее подозрительный агрегат в этой комнате. Но пива в банках, в бутылках, в бочках там не обнаружил, а только минеральную воду и упаковку быстрорастворимого аспирина. Со скрипом проглотил две таблетки и стал запивать минеральной водой, чувствуя, как с каждым глотком мне становится все лучше и лучше, покуда не стало уж совсем хорошо. Тогда я пришел к выводу, что аспирин во мне окончательно растворился. Далее следовало разобраться с помещением и выйти наружу. И если я не бронебойный снаряд, то для этого мероприятия мне требовалась дверь, со всякими спецэффектами. Она должна открываться вовнутрь или наружу, но только не быть нарисованной на стене с поразительным реализмом.

И я нашел – даже две двери. Одна, массивная, не поддавалась; другая привела меня в туалет, которым я незамедлительно воспользовался. Еще там имелась душевая кабина; до выяснения некоторых обстоятельств я ее игнорировал. Продемонстрировал самому себе, как легко открывается и закрывается дверь в туалет, чтобы проделать все то же самое со второй дверью, и снова, обескураженный, отступил. Выхода из помещения, можно сказать, не было. Оставалось только догадываться – как я сюда попал.

Преимущество дедуктивного метода – в поголовном истреблении фактов. С первым из них я разобрался прямо-таки хирургически – треснул его, не задумываясь, молотком. Этот убиенный факт выражался в следующем: я находился в замкнутом пространстве со сливом. И только в виде субстрата мог преспокойно покинуть помещение через универсальный таз. Факт второй долго сопротивлялся и хрипел: «Эй, кто-нибудь! Выпустите меня отсюда!» Но был изуверски задушен возле массивной двери, потому что ори не ори, стучи не стучи, а все равно никто не отзывается. Порядковый номер «три» я расчленил на составляющие, поскольку не знал – какие симптомы указывают на белую горячку, а какие нет. Остальные факты поставил к стенке и расстрелял без причины и следствия.

Надо сказать, что в сомнительных ситуациях я смотрю в телевизор. Например, приглашаю к себе девушку и сразу же после программы новостей – переключаюсь на порнуху. Что, собственно говоря, одно и то же. Если девушка не заметила столь плавного перехода, то можно с ней поговорить об удивительном свойстве некоторых особей обзаводиться потомством. А если заметила, то можно сказать: «ой!» Мол, нажал не на ту кнопку. Подождать, когда новости закончатся, и проводить эту девушку домой. Может быть, она будущий политолог и предпочитает вегетативное размножение. Конечно, бывают и отклонения. Например, одна девушка сразу же после переключения на порнуху стала хохотать до икоты, как будто ей показывали мультфильмы про «Тома и Джерри». От такого просмотра она совершенно дезориентировалась, и когда я расстегнул на ней кофточку, девушка принялась ржать, да так громко, что соседи, вероятно, подумали, что я пригласил к себе целый кавалерийский полк и принуждаю его к сексу. «Йя, йя – натюрлихь!» – все время повторяла она, сотрясалась от хохота и никак не могла остановиться.