Ресницы Дарумы: парадигма Кэмпо-Дзэн - [71]

Следует помнить, какую непосильную ношу взвалил Нишида на свои плечи. Учение дзэн, подобно западному мистицизму, никогда не оперировало концептуальными формулировками. Напротив, оно разрушало привычные представления. Таким образом, задача формулировки концепций для их же разрушения представлялась весьма проблематичной.

Частично Нишида принял за основу диалектический подход Гегеля, согласно которому всякий процесс развития проходит три ступени: тезис, антитезис и синтез. Каждая следующая ступень отрицает предыдущую, превращаясь в ее противоположность, а синтез не только отвергает антитезис, но и соединяет в себе по-новому некоторые черты двух предыдущих ступеней развития. Синтез, в свою очередь, является началом новой триады. Упрощая, можно сказать, что Нишида использовал подход Гегеля к Вселенной как к незатухающему процессу примирения противоположностей.

На следующем этапе Нишида попытался осмыслить перемены и противоречия повседневного опыта в свете дзэнской доктрины всеобщего единства. В работе «В поисках Добра» (1911) он утверждает, что реальность есть не что иное, как чистый опыт, предшествующий субъектно-объектной дифференциации, восприятию двойственной материи и сознания и даже ощущению времени. Однако фактически реальность познается несколько иначе, и таким опытом становится сатори, или просветление. В действительности мы воспринимаем Вселенную во времени как процесс перемен.

Таким образом, процесс саморазрешающегося противостояния не умаляет закономерного единства всего сущего.

Идея «чистого опыта» перекликается с позициями Анри Бергсона и Уильяма Джеймса, которые рассматривали любой опыт – будь то религиозно-мистический или жизненный (в том числе опыт эволюционного развития) – как отправную точку развития философских концепций.

В той же работе («В поисках Добра») Нишида дает свое толкование концепции Бога. По его мнению, Бог не стоит над реальностью, но является ее Первопричиной, то есть тем, что устраняет различия между субъектом и объектом, духом и материей. Наше «истинное Я» является конечной вселенской реальностью, а его познание означает союз с Божьим промыслом.

Таким образом, добро, поиском которого он занимался, лежит в области реализации истинной природы человека.

Здесь мы имеем дело со смелой попыткой примирения интуитивного опыта дзэн с концептуальным подходом западной философии. Как в упомянутой, так и в последующих работах Нишида пытался найти универсальный онтологический принцип.

На следующем этапе своего исследования Нишида рассматривал две другие концепции. К 1917 г. он пересмотрел свое отношение к идее чистого опыта как к основе для проявления абсолютной свободы воли и перешел к исследованию вопросов небытия. Начи

ная с 1927 г., надеясь найти некую общую основу универсальной философской мысли, он занимается переосмыслением логических построений Аристотеля. Аристотель пришел к двум логическим выводам:

• каждая форма бытия представляет лишь саму себя;

• бытие и небытие не могут проявляться одновременно и как единое целое.

Ничто не демонстрирует столь наверняка могущество Творца, как неверность и непокорность его творения. Чем более живым Он делает его, тем более делает Он его свободным.

Поль Валери

Однако, как мы уже убедились, дзэн не допускает возможности и не признает логического анализа и в качестве средства расширения сознания предпочитает парадоксальные построения. Поэтому не удивляет настоятельное утверждение Нишиды, что реальность едина во времени и во всех ее проявлениях.

Человек. Каллиграфия Дзиуна

Нишида сделал попытку заменить логику Аристотеля тем, что он называл «логикой места». Однако то, что представляет конечную истину, не имеет «места» в пространстве, так как, по определению, представляет «небытие». Если конечная реальность представляет собой небытие, то как идентифицировать его «место» в пространстве? В работе «Логика места небытия и религиозное познание действительности» (1945) японский философ утверждает, что религиозный подход состоит в познании истинного «Я» и его отношения к действительности. По его мнению, религиозное сознание универсально, а постижение природы Эго и есть одна из задач, стоящих перед таким сознанием. Нишида приходит к выводу, что Бог и истинное «Я» идентичны. Таким образом, он еще раз подтверждает истинность буддийского учения, согласно которому природа Будды присутствует в каждом человеке.

Итак, в качестве ключевой посылки Нишида выбирает идею абсолютного небытия, которое рассматривает как истинную реальность. При этом небытие не является относительной категорией, но – конечной реальностью, отрицающей абсолютность существования отдельных индивидов. Такой подход отражает основную идею буддизма об иллюзорности индивидуальных проявлений (идея анатты в раннем буддизме и учении тхеравады), согласно которой все объекты материального мира не имеют самостоятельного мира, ибо все сущее взаимосвязано. Небытие (или шуньята в традиции махаяны) является ключевым понятием буддийской онтологии, и поэтому, интерпретируя западные концепции, Нишида уделял особое внимание месту небытия. Другими словами, идентифицируя Бога (или конечную реальность) как