Решительный барон - [13]
Грейс нуждалась в разговоре с этим мужчиной — именно с такой целью она и вышла на террасу. Уединенный характер прогулки послужил бы наилучшим способом для проникновения в самую суть странной антипатии ее отца и для объяснения нервического приступа тети Кейт.
Она станет держаться с полной респектабельностью, и лорд Доусон не предложит ей ничего, кроме разговора.
Мужчины никогда не поступали по-другому. Но что, если он поведет себя иначе?
Она взглянула снизу вверх на барона и почувствовала легкую дрожь возбуждения.
Спустившись с лестницы, они повернули налево и пошли по аллее к главной, центральной части парка, оставив позади яркий свет бала и толпу гостей. Легкий ветерок тронул щеку Грейс. Она почти могла бы поверить, что они в деревне. Почти, но не совсем. В конце концов это был Лондон, а Лондон город беспокойный. Уличный шум — поскрипывание и позвякивание конской сбруи, цокот копыт по мостовой, выкрики кучеров — смешивался с гулом разговоров, доносившимся из распахнутых окон бального зала.
Они прошли мимо деревянной скамьи и остановились у фонтана, в центре которого высилась статуя Пана. Вода падала каскадом из отверстия свирели лесного бога и весело выплескивалась из пастей множества каменных рыб. Лорд Доусон обошел фонтан и принялся рассматривать рыбу, из чьей пасти вода не лилась. Грейс последовала за ним. Растительность вокруг фонтана разрослась особенно пышно, и они оказались почти что в небольшой беседке. Если бы Джон был здесь, то прочел бы ей целую лекцию о каждом листочке и каждой веточке. Она от души надеялась, что лорд Доусон не любитель ботаники.
— Это форель? — спросила Грейс.
Дурацкий вопрос — ведь это всего лишь каменная декоративная, фигура. Возможно, фантастическое изображение кита.
Барон пожал плечами:
— Не знаю. Я не слишком интересуюсь рыбами.
Он с улыбкой повернулся к ней. Каким-то-образом вышло, что ее рука оказалась в его руке, на которой не было перчатки.
— Но я очень интересуюсь вами. Сделаете ли вы мне подарок, сообщив ваше имя? Мой дядя Алекс не знал его, а я не могу называть вас дочерью Стандена или племянницей леди Оксбери.
Он потер большим пальцем ее ладонь.
— Ах да.
Грейс снова ощутила дрожь возбуждения. Она откашлялась и сказала:
— Грейс. Меня зовут леди Грейс.
Он отбросил прядку волос с ее лба.
— А я Дэвид Уилтон, барон Доусон из Ривервью.
Голос его зазвучал глуше, когда он продолжил:
— Я очень, очень рад познакомиться с вами, леди Грейс.
Грейс отняла у Дэвида руку и посмотрела на него с опаской. Они были здесь в уединенном уголке, но не вполне скрыты от посторонних глаз. Любой, кто проходил мимо, мог их заметить. Лорд Доусон держался спокойно и приветливо, ничего угрожающего в его поведении не было.
Она вовсе не была в опасности, наоборот, находилась в полной безопасности и хотела воспользоваться моментом, чтобы спросить о своем отце — и о своей тетке. Ее руку все еще слегка покалывало после прикосновения большого пальца Дэвида к ее ладони. Чтобы избавиться от этого ощущения, Грейс провела рукой по юбке.
А что, если, помимо знакомства, между ними возникло что-то еще?
Грейс облизнула губы. Поскольку возможность возникла сама собой, почему бы не набраться храбрости и не воспользоваться хоть глотком свободы?
Ей двадцать пять. За все годы после детства она ни разу не позволила себе ни малейшей вольности. Теперь она уже достаточно взрослая, чтобы позволить втянуть себя во что-нибудь губительное. Поблизости от нее сотни людей, а у нее пара достаточно здоровых легких, чтобы в случае чего позвать на помощь.
Дэвид внимательно наблюдал за сменой выражений на лице Грейс. Девушка совершенна, это ясно. И она так доверчиво последовала за ним.
Но почему бы, собственно говоря, не воспользоваться своим преимуществом хотя бы отчасти? Уже стемнело, и они находятся наедине в укромном уголке. Он не причинит ей боли. Намерения у него самые честные и достойные.
Хм, возможно, в данном случае все зависит от того, как толковать честность. Он не заставит ее переступить решающую черту, но подведет к этой черте настолько близко, насколько она сама склонна позволить. И разумеется, он имеет в виду брак между ними как желанную цель. Это вполне определенно.
Несколько соблазнительных картин, навеянных созерцанием великолепного фонтана, возникли у него в воображении, однако он прогнал их. Леди Грейс — девственница, а совсем неподалеку от них двоих, в бальном зале, а также, без сомнения, и в парке находятся сотни мужчин и дам, представляющих собой сливки общества. Вот когда они поженятся, и леди Грейс привыкнет к брачным отношениям, тогда они оба могут обратиться к самым изощренным ласкам.
Грейс выглядела серьезной, словно бы намереваясь перейти к делу, но, видимо, не к тому, к которому охотнее всего перешел бы Дэвид.
— Я вышла на террасу, чтобы увидеться с вами, лорд Доусон.
— Неужели? Это замечательно! И прошу вас, называйте меня Дэвидом.
Она посмотрела с нескрываемым удивлением.
— Это вряд ли возможно. Я вас почти не знаю.
— О, вы скоро узнаете меня гораздо лучше.
Она покраснела так сильно, что Дэвид заметил это даже в сгустившихся сумерках.
Что делать молодой женщине, опозоренной и погубившей себя? Одинокой, незамужней матери с ребенком на руках?Пенелопа Барнс не унывает, она твердо решила забыть своего соблазнителя, легкомысленного графского сына Гарри Грэма, заработать состояние на таком «неженском» занятии, как пивоварение, и принять предложение руки и сердца честного сельского священника, готового стать отцом ее дочке.Но однажды на ее пороге возникает призрак прошлого –Гарри, который вернулся в Англию с полей Наполеоновских войн и уже самим своим появлением грозит разрушить и ее планы, и надежды навсегда выбросить его из памяти и из сердца…
Червовый Король, Король Сердец — так называют в свете красавца Стивена Паркер-Рота, неисправимого картежника и ловеласа.Ему прощали многое — но на этот раз знаменитому повесе все-таки придется поступить по-джентльменски и жениться на девушке, которую он скомпрометировал. Странно только, что невеста совсем не рвется под венец… хотя чем ее не устраивает Стивен?Задетый за живое Король Сердец решает: леди Энн Марстон будет принадлежать ему, хочет она того или нет. В конце концов, он ни разу еще не встречал женщины, которую не мог бы соблазнить!
Гордость не позволит Анне оставаться в родном доме рядом с мачехой. Но в милом коттедже для одиноких дам поселится подруга Анны – Кэт. Безумно влюбленный в Кэт герцог Маркус Харт предпочел бы, чтобы она вошла хозяйкой в его дом. И Анна любой ценой готова ускорить эту свадьбу, однако встречает неожиданное препятствие. Кузен герцога, маркиз Нэйт, поклялся уберечь Маркуса от женитьбы и спасти этим от неминуемой гибели: над их родом нависло проклятие, которое грозит смертью любому мужчине из рода Хартов. Но Анна заставит строптивого дворянина не думать об этом, сведя его с ума нежными поцелуями и страстными объятиями! А сама забудет, что играть в любовь очень опасно…
Сара Гамильтон, выросшая в чопорной Филадельфии, с первого взгляда сочла лондонский высший свет возмутительно скандальным и ожидала самых неприятных сюрпризов.Но обнаружить в собственной постели обнаженного герцога Джеймса Элворда и узнать, что теперь она обязательно должна выйти замуж за титулованного сумасшедшего, – это уж слишком!Однако Джеймс – возможно, именно в тот момент, когда возмущенная Сара отбивалась от него подушками, – понял, что встретил любовь всей своей жизни, и намерен жениться..
Скромную начинающую писательницу Изабеллу Кэтрин Хаттинг и блестящего Маркуса, герцога Харта, объединяло одно – оба они не имели ни малейшего желания вступать в брак. Но если Кэт просто надеялась посвятить себя литературе, то над Маркусом довлело страшное фамильное проклятие, обрекавшее каждого женившегося герцога из рода Харт на гибель незадолго до рождения его наследника. К тому же несчастный аристократ имел все основания быть уверенным, что это проклятие – не выдумка, а реальность… Такое знакомство, казалось, не сулило ничего хорошего.
Леди Элизабет Раньон с детства любила красавца Роберта Гамильтона, графа Уэстбрука, и мечтала скорее повзрослеть, чтобы стать его женой.И теперь наконец-то для свадьбы нет никаких препятствий... кроме одного. Граф, переживший в ранней юности страшную трагедию, не интересуется ни женщинами, ни любовью!Однако Лиззи не теряет надежды. Она уверена – на свете нет мужчины, который остался бы равнодушен к искренней и нежной страсти.
Полагаете, желания сбываются только в сказках и принцы на дороге не валяются? Эдит думала так же, бредя по широкому тракту навстречу Англии и браку по расчету.«Уверена, найдется среди английских дворян романтичный дурачок, который поверит в мою слезливую историю и, не долго думая, обзаведется молодой очаровательной женой-француженкой. Скажете, цинично? Так ведь и жизнь не сказка о невинных девах и благородных рыцарях. Вот если судьба возьмет да и бросит к моим ногам принца, тогда я признаю, что ошибалась, но что-то мне подсказывает…Тут ветви густого придорожного кустарника подозрительно зашумели, и прямо передо мной в дорожную пыль вывалился потрепанный человек…».
Рыжеволосая Айрис работает в мастерской, расписывая лица фарфоровых кукол. Ей хочется стать настоящей художницей, но это едва ли осуществимо в викторианской Англии.По ночам Айрис рисует себя с натуры перед зеркалом. Это становится причиной ее ссоры с сестрой-близнецом, и Айрис бросает кукольную мастерскую. На улицах Лондона она встречает художника-прерафаэлита Луиса. Он предлагает Айрис стать натурщицей, а взамен научит ее рисовать масляными красками. Первая же картина с Айрис становится событием, ее прекрасные рыжие волосы восхищают Королевскую академию художеств.
Но и без этого характер мисс Гарднер был далеко не сахарным. Об этом с успехом говорил ее твердый подбородок, прозрачно намекая на ее потрясающее упрямство, капризность и общую вздорность нрава. Спорить с ней опасался даже сам генерал, поскольку в этих спорах он неизменно проигрывал с самым разгромным счетом. Но лучше всего о характере Аннабэл говорило ее детское прозвище, которое прилипло к ней намертво. По имени ее давно не называли не только родственники, но и знакомые, посчитав, что если имя отражает ее ангельскую внешность, то прозвище метко указывает на ее нрав.
В двенадцатый том собрания сочинений вошли два независимых романа и повесть, относящаяся к циклу «Аллан Квотермейн».
Это является продолжением моей первой книги «Драконы синего неба». Все пошло не по плану, и главная героиня очутилась в настоящем логове вампиров, да причем еще и с амнезией. Сможет ли она что то вспомнить и вернуться к своему суженому? Что же сможет помешать планам Женевьевы…
Вильхельм Мельбург привык ходить по лезвию ножа, каждый день рисковать собственной жизнью ради дела,которому служит уже много лет. Но чувство, вспыхнувшее помимо воли, вопреки всему, в холодных застенках СС заставляет забыть о благоразумии и осторожности. .
Джон Паркер-Рот решительно не понимает, зачем джентльмену жениться, особенно если он увлечен исключительно садоводством. Правда, он полагал, что, встретив разумную молодую леди, разделяющую его увлечение, пересмотрит, возможно, свои взгляды на брак.Однако свалившаяся прямо на него – в буквальном смысле слова! – юная Мэг Петерсон совсем не подходила для роли его жены. Во-первых, она была слишком красива. Во-вторых, не вполне одета. В-третьих, их официально друг другу не представили. Но Джон видел, что девушка нуждается в помощи настоящего мужчины, и решил проявить к ней дружеское участие.Бедняга забыл, что от простого дружеского участия до страстной и пылкой любви всего лишь шаг…
Чудовищный скандал потряс родовую усадьбу.Леди Джейн Паркер-Рот вступила в схватку с виконтом Эдмундом, которого приняла за грабителя!В пылу сражения они разбили уникальную античную статую, чем вызвали к себе интерес неутомимых лондонских сплетниц, а главное, ухитрились влюбиться друг в друга до безумия.Так начинается удивительная история, полная веселых и опасных приключений и, конечно же, пыткой, головокружительной страсти…Перевод: Е. Пчелкина.
Чарлз Дрейсмит, маркиз Найтсдейл, объяснил Эмме Петерсон, что хочет жениться на ней лишь для того, чтобы обзавестись наследниками, а она – дочь бедного сельского священника – должна быть счастлива возможности обрести богатого, знатного и весьма привлекательного мужа.Разгневанная Эмма гонит маркиза прочь из своего дома. Однако в ярости он клянется: гордячка будет принадлежать ему. Даже если ради этого придется не только разыгрывать роль пылкого влюбленного, но и влюбиться по-настоящему.