Репрессированная книга: истоки явления - [8]
Большевики решительно покончили с этой мягкотелой практикой. Контроль за книгой — слежка за чтением, а через чтение за мыслями в стране победившей коммунистической революции был поднят на новую ступень. Можно сказать, что царская цензура и ограничение чтения в старой России так относится к цензуре советской и большевистскому давлению на печатное слово и его читателя — как царская тюрьма и ссылка (на современный взгляд — почти санаторные условия!) к застенкам ЧК, лагерям ГПУ—НКВД—МГБ.
Но одной цензуры было, конечно, мало. Надо было заменить книги, изымаемые из библиотек, своими — «советскими» — книгами. И делать это стали не менее решительно, чем проводились книжные реквизиции и чистки. Предоставим слово снова Н. К. Крупской: «Особенный интерес имеет письмо Ленина к т. Литкенсу от 17 мая 1921 г., которое показывает, какое серьезнейшее значение придавал Владимир Ильич делу снабжения библиотек. „Надо, — пишет в этом письме Ильич, — чтобы Вы (и мы) с абсолютной точностью знали, кого посадить [разумеется, не за письменный стол, а в тюрьму — Б. Б.] (и из Центропечати и из библиотечной сети; обязательно из обоих учреждений), если через месяц (две недели? шесть недель?) после выхода каждой советской книги ее нет в каждой библиотеке“».[59]
«Советских книг» было еще до обидного мало. Поэтому читателя надо было оградить от вредного действия имевшихся «дезорганизующих» книг. Этим-то и занялась Н. К. Крупская. Раскроем изданную в 1924 г. «Инструкцию по пересмотру книжного состава библиотек», подписанную Крупской как председателем Политпросвета — Главного политико-просветительного (!) комитета РСФСР при Наркомате просвещения.[60] Инструкция адресована всем подразделениям этого наркомата, всем органам народного образования и политпросвета в стране.[61] Из этого документа мы узнаем, что еще в 1920 г. Политпросвет дал указание пересмотреть каталоги и изъять «устаревшую литературу» из «общественных библиотек». Однако дело это пошло не сразу. Авторы «инструкции» — кроме Н. Крупской, чье имя стояло первым, ее подписали: зав. Главлитом П. Лебедев-Полянский и председатель ЦКБ (Центральной библиотечной системы) А. Смушкова — сетуют на то, что в докладах политпросветов почти не упоминается работа по просмотру и изъятию книг, и «в некоторых губерниях потребовалось вмешательство ГПУ, чтобы работа по изъятию началась».[62]
Некто А. Покровский — «один из беспартийных помощников Крупской по работе в библиотеках», как его аттестует Б. Д. Вульф,[63] — опубликовавший статью в журнале «Красный библиотекарь», предварявшую «Инструкцию» и разъяснявшую ее установки, писал: «Несмотря на разосланный два года тому назад циркуляр Главполитпросвета, в большей части мест систематической очистки библиотек не делалось […] То удаляют за „контрреволюционность“ Л. Толстого, Короленко и даже Горького; то изгоняют всякие сказки, а кстати и Ж. Верна за „фантастичность“ […], то библиотекарь попадает под арест за старую „Ниву“, потому что в ней оказывается портрет царя; то предлагают исключить „Русскую историю“ Ключевского в виду того, что у нас теперь есть „Русская история“ Покровского, — и т. п.».[64]
На первых порах организация «очистки» библиотек была явно не продумана. Данное обстоятельство не всегда учитывается в литературе, посвященной этому важному эпизоду советской истории. У читателя некоторых публикаций на эту тему[65] может создаться впечатление, что предусмотренной «инструкцией» чистке подлежали все библиотеки. Отсюда заключают: поскольку большевики сосредоточили библиотечное дело в руках государства — национализировали библиотеки, сделали их «общественными», «устаревшая» литература подлежала тотальному устранению из культурного обихода. В жизни все обстояло сложнее. С одной стороны, «национализация» библиотек и «чистка» их фондов достаточно растянулась во времени, с другой стороны, «пересмотр книжного состава библиотек» в применении к книжным собраниям разного уровня и ведомственного подчинения происходил по-разному.
«Инструкции» 1924 г. предшествовали по крайней мере два аналогичных документа, подписанных супругой главы государства: одна была выпущена в конце 1920-го, вторая — весной 1923 года. Эти инструкции поражают масштабностью задуманной «чистки».[66]
Что же подлежало изъятию? Многотомный труд Н. М. Карамзина «История государства Российского». Труд выдающегося писателя и историка, старшего современника и друга Пушкина; именно на основе труда Карамзина великий поэт создал трагедию «Борис Годунов». Ее он считал одним из лучших своих творений, предпослав ей слова: «Драгоценной для России памяти Николая Михайловича Карамзина сей труд, гением его вдохновенный, с благоговением и благодарностью посвящает Александр Пушкин».
