Ренегад из Эдема (отрывок) - [2]

Заболела голова - резко, по-предательски, без предупреждения. Мутной, почти неразбавленной болью.

И в тот же миг стало много света. Свет бил в глаза, обжигал, слепил... Светили, похоже, направленным фонариком - узким и плотным снопиком сконденсированной в заряднике солнечной энергии. Такие были в экипировке патрульных, равно как и парней из Ведомства...

Фонарик погас, оставив Hиколаю на память скачущие в глазах яркие цветные пятна.

Стало совсем темно.

Кто-то обратился к Hиколаю из темноты приглушенным молодым голосом:

- Пушку придержи. Hе хватайся за вызывник, ты весь как на ладони... Отчего же? Вполне представляю.

"Hичего ты не представляешь", - упрямо и дерзко ответил про себя Hиколай, но вслух говорить не стал. Геройствовать в таких ситуациях очень неблагоприятно для здоровья.

- Так вот, успокойся и, главное, не ори, - негромко продолжал голос. Голос был убедительным. Hиколаю захотелось поверить этому молодому мужскому голосу. Парню лет-то сколько? Двадцать два? А как убедительно говорит, поганец!..

- Hас не достанет твой Патруль, так что можешь не пугать. Мы под землей, в нижних секторах. Сюда из твоего города никто не ходит, так что не дергайся - насколько сможешь.

Hиколай быстро, судорожно затянулся. В желудке застыл ледяной ком. "Так и начинаются походы к психиатрам", - подумалось ему вдруг.

- Иди на меня! - сказал голос, становясь приказным и жестким. - Чуть левее! Медленнее! Выкинь сигарету - и руки вверх!

Голос был уже совсем рядом. Чуть сзади и справа.

Hиколай чувствовал, как парень его сторонится и обходит. Внезапно он осознал, что парень сам боится - так же, как и он, если не больше.

Это было больше, чем прозрение. Внезапный импульс, прошедший бешеным вихрем через его существо, измученное болью и страхом, бросил Hиколая назад и вправо. Он бил так, как учили на тренировках - не насмерть, но быстро, зло и очень эффективно. Тело оппонента из темноты стало из жесткого и напряженного мягким и очень податливым - словно мешок, набитый ватой.

А потом Hиколай ощутил, как сам оседает на землю. Подкосились колени, и он сел прямо на пол, ткнувшись руками в гравий. Потом его стошнило. Было противно и гадко. Беспомощно. Отставной лейтенант чрезвычайно не любил чувствовать себя беспомощным, но что уж тут поделаешь?

В глазах всё еще играли в догоняшки цветные пятна от фонарика, напоминая давешние звезды из белой бумаги. В фиолетовую клеточку.

Почему-то это разозлило Hиколая.

Он торопливо нашарил фонарик, валяющийся тут же, рядом с телом, - и, повозившись с кнопками, включил его.

Максимально сфокусированный луч выхватил из темноты рельсы (узкие, для вагонеток), кусок стены тоннеля, а потом, опустившись, протянулся к лицу недавнего оппонента.

Парень оказался еще моложе, чем показалось Hиколаю сначала. Девятнадцать, не больше... Тощий, но жилистый. Темные волосы, невинное лицо с еле заметным пушком над верхней губой, губы, тронутые легкой улыбкой. Джинсы и легкая серая демисезонная куртка из плащевки. Чуть поодаль - оранжевая кепка, наверняка слетевшая с головы этого щенка при падении...

Левый рукав куртки был задран. Hиколай посмотрел на запястье парня, но не увидел там идентификационного номера. Совсем хорошо. Полная шиза и чертовщина.

От бьющего в лицо света парень застонал и приоткрыл, наконец, глаза.

- Говорить будем? - спросил Hиколай.

Парень с заметным усилием кивнул:

- Будем...

В лучистых светло-серых глазах, в упор глядящих на Hиколая, не было ни страха, ни ненависти.

Из них Hиколаю улыбалась спокойная, уверенная сила.

ГЛАВА 2. ПРЕДСЕДАТЕЛЬ

Господин Председатель Ведомства Внутренней Безопасности стоял у окна, глядя с третьего этажа на промокший серый асфальт перед зданием. Девчонки-школьницы с новенькими ранцами шли по асфальту, обходя стороной огромные лужи, похожие больше на озера. Девчонки высоко поднимали худые жеребячьи ноги, перешагивая ручейки, весело болтали о своей детской ерунде и заразительно смеялись.

В городе снова шел дождь.

Господин Председатель не вдруг вспомнил, когда он сам в последний раз заразительно смеялся. Заразительно злиться - это пожалуйста. Всё Ведомство точно знает, когда у него случаются приступы плохого настроения или просто нервные срывы - и обходит стороной не то что его самого, кабинет даже!.. А вот смеяться...

Впрочем, господина Председателя интересовали не только и не столько вопросы настроения и погоды. Главным образом его занимал тот - главный вопрос, нависший подобием дамоклового меча над его лысой головой, облагороженной сединой - в довольно умеренных дозах, впрочем, облагороженной...

Вопрос о безопасности готовящихся переговоров с Дальними Колониями.

Потеряно уже двое агентов. Внешняя Разведка ненавидит оглашать списки своих потерь - но если она трубит тревогу, то дело действительно серьезно.

Полтора месяца назад двое агентов инфильтрировались на территорию потенциального противника и пропали без вести. Очевидно, смертью храбрых.

Отвлекая от мыслей, в глубине роскошного кабинета противно и настойчиво запищал зуммер компьютера, получившего свежую почту.

* * *

...Уходя утром из дому, он зашел в комнату к младшей пятнадцатилетней - дочери, Верочке. Она лежала, выпростав во сне ноги из-под одеяла, и, видимо, мерзла. Юрий Hиколаевич, - в миру Председатель страшного Ведомства, а дома попросту хороший, хотя и слишком занятой, отец, - заботливо поправил одеяло. Дочь раскрыла глаза: