Ремарк и оригами - [74]

— Внушает.

— То-то же…. Излагаю некоторые результаты опытов Полански, которые были опубликованы в общедоступных научных журналах…. Специальный аппарат испускал невидимый луч, который достигал головы подопытного кролика. Между кроликом и аппаратом устанавливалась связь непонятной природы. После этого — по лучу — в мозг животного начинала «скачиваться» некая информация, закодированная определённым образом. Например, мелькала непрерывная череда «картинок» с изображением морковки. Потом аппарат выключали. И, что же? Кролик, после упомянутого сеанса, ел только морковь, а к другой пище даже и близко не подходил — шарахался в сторону и убегал прочь со всех лап…

— А если морковки не было?

— Тогда кролик умирал от истощения.

— Круть замороченная.

— Круть, понятное дело, — согласилась Танго. — Потом Чак Полански неожиданно объявил, что, мол, окончательно разочаровался в лазерных технологиях и намерен переключиться на другие, в частности, связанные с некими газами. А ещё через некоторое время — после этого объявления — он пропал-исчез с научного небосклона. Причём, сразу и навсегда. Российские коллеги утверждают, что Полански был завербован американским ЦРУ. Или же сам обратился к ним, соблазнённый возможностями для широкомасштабных научных исследований, предоставляемыми — в определённых случаях — «цэрушниками»…. Слушай, старший инспектор, может, стоит предупредить нашего Кота — о нависшей над ним угрозе? Как считаешь?

— Я подумаю, — пообещал Роберт. — На досуге…. Кстати, а почему Анна Сальгадо подбрасывала к трупам японских бумажных журавликов? Есть версия?

— Элементарно, господин старший инспектор. Во многих психиатрических клиниках пациентов учат складывать оригами. Считается, что это высокое искусство оказывает на нервную систему человека успокаивающее и самое благоприятное воздействие…. Сколько лет Анна, находясь в «Триесте», складывала всякие и разные оригами? Ох, много. Тут кто угодно — маньяком станет…

В Сидней они прибыли на ветреном сизо-багровом рассвете.

Роберт довёз Танго до её казённого пристанища, попрощался и поехал к дому. Припарковал машину, поставил её на сигнализацию и, подхватив на руки сонного Роя, прошёл в подъезд.

— Доброе утро, мистер Ремарк, — вежливо поздоровался из-за «консьержного» стекла Тарас Назаренко, сменщик Санти. — Поздненько вы вернулись. Без десяти семь утра.

— Нормальное время, — небрежно кивнув в ответ, проворчал Роберт. — И вообще, я проживаю в свободной стране и не обязан ни перед кем отчитываться.

— Конечно, конечно, — засмущался консьерж. — Я совсем не то хотел сказать, господин Ремарк. Тут такое дело…э-э-э…

— Говори, Тарас, толком. Не жуй сопли. Я, извини, спать хочу.

— Полчаса назад мне позвонили из Агентства национальной безопасности. Спрашивали, дома ли вы.

— А ты?

— Сказал, что нет.

— А они?

— Велели позвонить и сообщить, когда вы появитесь. Даже телефонный номер оставили.

— А ты?

— Пообещал — сообщить.

— Так и сообщай, — усмехнулся Роберт. — Какие проблемы? Помогать служивым людям — дело святое…

— Наконец-таки, вернулись, путешественники! — встретила их в прихожей причёсанная, свежая и улыбчивая Инни. — А то я уже начала слегка волноваться…. Милый, захлопни, пожалуйста, дверь. Дует. И Роя спусти на пол…. Бедненький мой пёсик! Маленький! Иди скорей к мамочке, поглажу, в носик чмокну…. Ну, как ты?

— Гав-в, — вяло вильнув коротким хвостом, пожаловался Рой, мол: — «Замучили они меня вконец. Издёргали и обманули. Не было никакой «увлекательной прогулки по красивейшим природным ландшафтам». Только сплошное рычание автомобильного мотора, безобразная тряска, выстрелы и вопли. А ещё меня чуть не сожрали злобные серые собаки. Сплошной кошмар, короче говоря…». — Гав-в-в! — мол: — «От дома я больше — ни ногой. То есть, ни лапой. В том смысле, что погулять-то, конечно, погуляю. Но чтобы ехать куда-то? Ни в жизнь! Ни за какие сладкие коврижки и вкусные косточки…».

— Ай-яй-яй. Как же тебе не повезло, дружище…. Ладно, отважные мужчины, следуем на кухню. Буду вас сытным завтраком кормить.

— Может, ну его, этот завтрак, а? — заканючил Роберт. — Я устал и очень хочу спать…

— Гав, — поддержал хозяина Рой, мол: — «После всех этих бешеных и бесшабашных гонок — кусок в горло не лезет…»

— Ничего и не ну, — Инэс была непреклонна. — Обязательно надо покушать. А мне, соответственно, послушать…. Ты же, Робби, по телефону так ничего толком и не рассказал об итогах вашей поездки. Хочешь, чтобы я преждевременно — от неудовлетворённого любопытства — состарилась? Ничего слышать не хочу. Марш — на кухню…. Кстати, в холодильнике и пиво имеется. И австралийское, и ирландское, и английское, и аргентинское…. Пошли, а?

И они, конечно, пошли.

Роберт неторопливо поглощал бутерброды с копчёной колбасой и свиным беконом, запивал их пивом и рассказывал, а Инни, задумчиво подперев черноволосую голову розовыми ладошками, внимательно слушала.

Когда рассказ закончился, она — с важным видом — подытожила:

— Как же Мир, окружающий нас, удивителен, непредсказуем и многогранен: сплошные неожиданные пересечения и вычурные неожиданности…. И профессия «маньячного» инспектора, она очень даже — очень. Это в том плане, что очень трудная и, как выясняется, безумно интересная…. Сальгадо? Весьма редкая фамилия. Как для Испании, так и для стран Латинской Америки. Лично мне на ум приходит только — «Мичел Сальгадо», знаменитый игрок мадридского «Реала»…