Рельсы жизни моей. Книга 1. Предуралье и Урал, 1932-1969 - [274]

После обеда мы поехали домой. Наш Николка как в гостях, так и в дороге вёл себя прекрасно.

Глава 146. ЖЕЗЛОВЫ

Мы с Анатолием Жезловым учились в одном институте, я отставал от него лишь на полкурса. Мы вместе ездили на сессию, вместе жили в общежитии, но экзамены сдавали разные.

После окончания летней сессии мы решили устроить совместный семейный отдых. Поехали на пруд купаться и загорать. Мы взяли с собой Николку, у него же с женой детей ещё не было, хотя дело было не за горами – Вера была в «интересном положении», где-то на седьмом-восьмом месяце беременности, с солидным животиком. Несмотря на это, она вела себя очень активно, купалась, бегала, а когда мы стали играть в волейбол, она тоже встала в круг. Мы попытались её отговорить, но куда там! Стала играть со всеми на равных.

После отдыха на пляже мы пригласили Жезловых зайти к нам. Собрали на стол, «что бог послал». Осмотрев нашу обитель, Вера немного удивилась:

– У вас даже дивана нет! Да и зеркало вам бы не помешало. Хотите, я могу вам помочь?

Как выяснилось, Вера работала в универмаге заведующей мебельным отделом. Она рассказала, что у них на складе имеется товар, который считается бракованным.

– Но вы сколько будете искать брак, его так и не найдёте, – уверила она нас. – В свободную продажу эти товары не поступают, мы их продаём только знакомым, поскольку они уценены больше, чем на пятьдесят процентов. Приходите завтра в магазин. Мы сходим на склад и что-нибудь вам подберём.

На другой день мы пошли вдвоём в магазин к Вере. Она провела нас на склад, где мы выбрали себе диван с зелёной обивкой и трюмо. И правда, никакого брака в своих покупках мы не обнаружили. К слову, прослужили они нам сорок один год.

* * *

Через пару месяцев Вера родила двойню – двух девочек. Радость была омрачена плохой новостью – ноги у новорождённых оказались искривлёнными. Врачи сказали, что у одной девочки, скорее всего, ножки со временем выпрямятся, а другой, наверное, придётся делать операцию, возможно, и не одну.

Пока она ещё не ходила, ей на обе ноги в область бедра надели кольца и подтянули ноги одну к другой. Мне об этом рассказывал Анатолий.

Мы с Раей винили себя в том, что могли быть косвенно виноваты в несчастье Жезловых. Как-никак, это мы принесли мяч, устроили игру в волейбол, и не слишком настойчиво отговаривали Веру от игры. Хотя, конечно, вполне возможно, что совсем не это привело к такому дефекту здоровья девочек.

Вера же по-прежнему относилась к нам хорошо, даже приводила в пример своему Толе – как мы дружно и хорошо живём.

Глава 147. НОВАЯ ДОЛЖНОСТЬ

На участке третьей фабрики по вывозу пыли я проработал целый год. В начале июля меня пригласил в свой кабинет начальник службы тяги Борзунов.

– Я тебе предлагаю должность машиниста-инструктора, – с ходу сказал он.

– Пока не могу ответить. С завтрашнего дня иду в отпуск, давайте, за это время подумаю и приму решение.

– Хорошо, пусть будет так. Я надеюсь, что оно будет положительным.

Я прикидывал и так и этак. Больше всего меня смущало, что машинисту-инструктору на раскомандировке необходимо проводить беседу (хотя бы пятиминутную) со всей сменой. А это ни много ни мало более пятидесяти человек – машинистов и помощников. Я был не мастак говорить перед аудиторией, стеснялся, когда меня слушало столько народу. Но в отпуске я поразмышлял и пришёл к выводу, что жизнь заставит научиться всему, в том числе и выступать перед публикой. В общем, после отпуска, 5 августа 1967 года я дал своё согласие.

Начальник направил меня в смену Иванова, у которого я начинал машинистом электровоза ещё девять лет назад. Он ещё тогда показался мне непорядочным человеком. Один пример его отношения к людям я хорошо помнил.

В первый же месяц моей работы в цехе нашу смену направили в колхоз на уборку картофеля. Во время обеденного перерыва мы всей сменой расположились на красивой лесной опушке, сверкавшей на солнце изумрудно-золотистыми листьями. Я ещё не успел сойтись ни с кем из смены, чтобы присоединиться к чьему-то обеденному «столу» и поделиться своей нехитрой трапезой, которая состояла из двух кусочков хлеба и бутылки какао с молоком (Нижнетагильский рецепт). С нами были движенцы – дежурные по станциям и стрелочницы.

Я сидел в одиночестве. Вдруг ко мне подошла симпатичная девушка лет за двадцать.

– Что один скучаешь?

– Мне так нравится. Но если вы присядете, можем устроить общий стол.

– Хорошо, я сажусь.

У неё в сумке оказалось полотенце, которое она расстелила на травке, разложила на нём несколько разных пирожков. Я тоже выложил свой холостяцкий аскетичный обед. Она похвалилась, что пирожки готовила сама, угостила меня. Пирожок был вкусный, о чём я сразу ей сообщил. В свою очередь я налил в её стаканчик своего холодненького какао. Она оценила (наверное, больше из вежливости). После обеда я предложил ей прогуляться по лесу, она согласилась.

Мы пошли, ни на кого не обращая внимания. Но за нами, оказывается, следили. Мы прошли лишь метров пятьдесят и остановились у поваленного дерева. Успели лишь назвать друг другу свои имена (её звали Людой), когда услышали треск сухих веток под ногами идущего к нам человека. Это оказался Иванов – он шёл прямо к нам, гаденько осклабившись и показывая свои крупные кривоватые зубы.