Рельсовая война. Спецназ 43-го года - [50]

Сапёр Андрей Постник лежал на хвое, у него были пробиты обе ноги. Унтер-офицер не торопился, он не видел, где находится снайпер. Зато, пригибаясь, бежал к упавшему один из солдат отделения. Он тоже хотел отличиться.

Удара в грудь не слишком опытный солдат не почувствовал. До русского, лежавшего на окровавленной хвое, оставалось три десятка шагов – считаные секунды бега. Он успел разглядеть его лицо и автоматные вспышки. Бег всё убыстрялся, сейчас он бросится и скрутит диверсанта НКВД.

На самом деле солдат лежал на земле, хотя затуманенное смертельной пулей сознание продолжало нести тренированное тело к цели. Ещё несколько секунд… но в глазах темнело, и прерывалось дыхание – пуля угодила в грудь, под сердце.

Василь Грицевич несколькими выстрелами прижал остальных преследователей и, добежав до Андрея, лёг рядом с ним на землю. Унтер-офицер не успел среагировать, выстрелил с запозданием, затем послал ещё три пули подряд, давая понять, что русские в западне.

Отделение военной полиции, поддерживая своего командира, вело непрерывный огонь. У речки остановилась ещё одна машина, и десятка полтора солдат спрыгивали на дорогу, готовясь присоединиться к погоне.

За всю войну сержант-пограничник Василь Грицевич, немало повоевавший, ещё не попадал в такое безнадёжное положение. Тяжело было прорываться из кольца окружения в первый месяц войны. До своих добрались немногие, остальные погибли в постоянных боях и стычках.

Не более трети бойцов и командиров сводной пограничной роты уцелели в ноябрьских боях сорок первого года под Москвой. Тогда решалась судьба столицы, и немецкие танки шли напролом. Оглушённый взрывом, Василь Грицевич лежал в окопе, глядя, как танк сгребает гусеницами землю и обрушивает тяжёлые мёрзлые комья, собираясь похоронить его заживо.

Танк подбили гранатой, а экипаж расстреляли, перекололи штыками подбежавшие на выручку пограничники. Полтора года минуло с той поры. Сейчас рассчитывать было не на кого.

У сапёра Андрея Постника были прострелены обе ноги. Грицевич, огрызаясь очередями из его «ППШ», сумел наложить жгуты и остановить кровь. Но это ничего не решало. Идти сержант не мог. Придвинув к себе автомат с заряженным запасным диском, Андрей с трудом выдавил улыбку.

– Уходи, Василь. С полчаса я продержусь. Пистолет, две гранаты в запасе.

Ожил пулемёт. Из сосны брызнули щепки, пули прошли веером над головой. Грицевич снова взялся за винтовку. В любом случае его главной задачей было задержать преследование. Посылая редкие прицельные выстрелы, сержант решал, что делать дальше.

Когда вокруг замкнётся кольцо, уже не спастись, а немцы продолжат погоню. Затем точным выстрелом или гранатой выведут из строя Грицевича и возьмут обоих бойцов живыми.

– Андрей, надо уходить. Попробуй встать, я тебе помогу.

– Ничего не выйдет, – тоскливо отозвался сапёр. – Я и шага не смогу сделать.

Метрах в пятидесяти приподнялся из-за бугра унтер-офицер и швырнул гранату. Как ни быстро действовал опытный жандарм, но Грицевич успел выстрелить. Звук пули, пробивающей тело, слышен отчётливо – унтер был тяжело ранен. На короткое время возникло замешательство.

– Андрей, живыми к ним попадать нельзя, – негромко проговорил Грицевич.

Передёрнув затвор, снайпер мучительно принимал непростое для него решение.

– Подожди, Василь. Я сам… я ведь всё понимаю. Забери автомат и гранаты, пригодятся.

Приглушённо хлопнул пистолетный выстрел. Тело сержанта вытянулось, из разжавшихся пальцев выпал трофейный «вальтер». Грицевич подобрал обе «лимонки», выдернул кольца и бросил их в сторону преследователей.

Пуля рванула маскхалат, обожгла плечо, но снайпер уже исчез в глубине деревьев. Наскоро перевязав сквозную рану, он шагал не останавливаясь. В одном месте дорогу перегораживал полицейский пост.

Рана была неглубокая, вырвало клок кожи, но рука двигалась с трудом. Он выстрелил два раза, ранил одного из полицаев. Остальные открыли беспорядочный огонь. Полицай с перебитой ногой лежал на дороге и звал на помощь.

– Забирайте его, стрелять не буду, – крикнул Грицевич. – Остальным башку не поднимать, в момент продырявлю.

Уверенность в голосе снайпера заставила полицаев прекратить стрельбу. Сержант осторожно обошёл засаду и прибавил шагу. К ночи он уже был в отряде. Первый вопрос, который задал ему срочно поднятый дежурным майор Журавлёв, был о судьбе Андрея Постника.

– Погиб в бою Андрюха, – ответил снайпер.

– Точно погиб? При каких обстоятельствах?

– Был тяжело ранен и пустил себе пулю в грудь.

– Ты проверил? – вмешался полуодетый комиссар Зелинский. – Если он в плен попал, то…

– Сходи убедись, товарищ замполит, – огрызнулся измотанный долгой ходьбой и воспалившейся раной сержант Грицевич.

– Ладно, отстань от него, – сказал командир отряда. – Отведите Грицевича в санчасть.

– Сам дойду. Ноги пока при мне.

Старший лейтенант Авдеев, Николай Мальцев и Павел Шестаков вернулись в отряд несколькими часами ранее. Сразу была дана шифрограмма в штаб фронта о скоплении крупных сил авиации неподалёку от разъезда «Двести восьмой километр».

Случись это в другое время, в штабах бы обсуждали полученные сведения дня два-три, не меньше. Затем долго согласовывали бы планируемый авиаудар с вышестоящим руководством.