Религия - [9]
— Сколько еще придется ждать? — спросил полковник Ле Мас.
— Дней десять. Неделю. Может быть, и меньше, — ответил Ла Валлетт.
— Я думал, у нас в запасе еще месяц.
— Мы ошибались.
В убранстве кабинета Ла Валлетта отображался суровый характер его хозяина. Никаких гобеленов, картин и изящной мебели, которые были у его предшественников. Вместо них — камень, дерево, бумага, чернила, свечи. К стене прибито простое деревянное распятие. Полковник Пьер Ле Мас прибыл этим утром из Мессины с неожиданным подкреплением из четырехсот испанских солдат и тридцатью двумя рыцарями ордена. Это был плотный, закаленный в боях человек лет под шестьдесят. Ле Мас кивнул Старки и указал на разложенную карту.
— Только философ в силах расшифровать эти иероглифы. Карта, к досаде Старки, который сам занимался тонким искусством картографии, оказалась густо испещренной пометками и значками, придуманными Ла Валлеттом. Орден Святого Иоанна Крестителя делился на восемь лангов, или языков, в соответствии с происхождением их членов: Французский, Прованский, Овернский, Итальянский, Кастильский, Арагонский, Баварский и Английский. Ла Валлетт указывал на защитную стену, которая огибала Эль-Борго огромной каменной дугой с запада на восток, называя, за каким лангом закреплен каждый бастион.
— Франция, — сказал он, указывая на крайний правый бастион как раз рядом с Галерным проливом. Как и Ле Мас, Ла Валлетт был представителем самой воинственной французской провинции, Гаскони. — Затем наш доблестный Прованский ланг, вот здесь, на главном бастионе.
Ле Мас спросил:
— И сколько у нас рыцарей Прованса?
— Семьдесят шесть рыцарей и сержантов. — Палец Ла Валлетта двигался по карте на запад. — На левом фланге ланг Оверни. Затем итальянцы, сто шестьдесят девять копейщиков, за ними Арагон. Кастилия. Германия. Всего пятьсот двадцать два брата откликнулись на призыв к оружию.
Ле Мас наморщил лоб. Число рыцарей было печально мало.
Ла Валлетт добавил:
— С теми людьми, которых привели вы, у нас получается еще восемьсот испанских tercios[8] и четыре десятка джентльменов удачи. Мальтийское ополчение составляет немногим больше пяти тысяч.
— Я слышал, Сулейман послал шестьдесят тысяч гази,[9] чтобы сбросить нас в море.
— Если считать матросов, рабочие батальоны и обслугу — гораздо больше, — ответил Ла Валлетт. — Псы пророка гонятся за нами уже пять сотен лет, от Иерусалима до Крака-де-Шевалье, от Крака-де-Шевалье до Акра, от Акра до Кипра и Родоса, и каждая миля по ходу нашего отступления отмечена кровью, пеплом и костями. На Родосе мы предпочли смерти жизнь, и, хотя для всего мира это история, овеянная славой, для меня это позорное пятно. На этот раз не будет никакого «славного поражения». Нам больше некуда отступать. Мальта наш последний рубеж.
Ле Мас потер руки.
Прошу отрядить меня на пост чести. — Под этими словами Ле Мас подразумевал место, где сосредоточена самая большая опасность. Рубеж смерти. Он был не первым, кто просился туда, должно быть, он знал об этом, потому что добавил: — Вы мой должник.
Старки не знал, на что он намекает, но что-то пронеслось в воздухе между двумя товарищами.
— Мы обсудим это позже, — сказал Ла Валлетт, — когда намерения Мустафы проявятся яснее. — Он указал на крайнюю западную точку фортификационных укреплений. — Вот здесь, у Калькаракских ворот, бастион Англии.
Ле Мас засмеялся.
— Целый бастион одному человеку?
Древний и доблестный Английский ланг, когда-то самый большой в ордене, был уничтожен напыщенным развратником и ересиархом Генрихом VIII.[10] Старки был единственным представителем англичан в ордене Иоанна Крестителя.
— Фра Оливер — наш Английский ланг, — сказал Ла Валлетт. — И еще он моя правая рука. Без него мы бы не справились.
Старки, смущенный, переменил тему разговора.
— А эти люди, которых вы привели с собой, — как вы оцениваете их качества?
— Хорошо обученные, хорошо экипированные, все посвятили свою жизнь Христу, — ответил Ле Мас — Я выжал две сотни добровольцев из губернатора Толедо, угрожая спалить его галеры. Остальных завербовал для нас один германец.
Ла Валлетт удивленно поднял бровь.
— Матиас Тангейзер, — пояснил Ле Мас.
Старки добавил:
— Тот, кто первым сообщил нам о планах Сулеймана. Ла Валлетт уставился в пространство перед собой, словно вспоминая лицо этого человека. Потом кивнул.
— Тангейзер добыл для нас сведения? — уточнил Ле Мас.
— Но не из большой к нам любви — сказал Старки. — Тангейзер продал нам колоссальное количество оружия и боеприпасов, чтобы мы могли вести войну.
— Этот человек — настоящая лиса, — сказал Ле Мас не без восхищения. — Ничто, происходящее в Мессине, не ускользнет от его внимания. И с людьми умеет обходиться. И в бою он был бы нам ценной подмогой — как-никак бывший девширме, тринадцать лет провел в султанском отряде янычаров.
Ла Валлетт заморгал.
— Львы ислама, — произнес он.
Янычары были самыми неукротимыми воинами в мире. Это была элита Оттоманской армии, головной отряд своего отца-султана. Секта янычаров состояла исключительно из юношей, происходивших из христиан, но воспитанных и обученных — как того требовал фанатичный и не ведающий снисхождения дервишский устав Бекташа
Франция, 1572 год. Госпитальер Матиас Тангейзер прибывает в Париж за женой, приглашенной ко двору на свадьбу. Рыцарь многое повидал в жизни: прошел не одну войну, привык убивать и хоронить близких… Но ничто из пережитого прежде не сравнится с тем, что ему предстоит выдержать в эту ночь, 23 августа, – ночь накануне дня святого Варфоломея. Прекраснейшая из столиц мира погружается в кровавый хаос, начавшийся с погромов против иноверцев и быстро превратившийся в войну всех против всех. Посреди безумия и резни Матиас мечется по смертельно опасному лабиринту городских улиц в поисках возлюбленной – и быстро понимает, что неведомый враг уже открыл охоту на них обоих…
Представь себе тьму, во тьме той — стальные прутья, поросшие ржой и вековой грязью. Вдохни адский воздух и осознай, что это запах наказания.Здесь в жилах тюрьмы-монстра текут сточные воды, собравшиеся со всего мира.Это — „Зеленая Речка“.Это — история ее бунта.
Трое ученых из Венесуэльского географического общества затеяли спор. Яблоком раздора стала знаменитая южноамериканская река Ориноко. Где у нее исток, а где устье? Куда она движется? Ученые — люди пылкие, неудержимые. От слов быстро перешли к делу — решили проверить все сами. А ведь могло дойти и до поножовщины. Но в пути к ним примкнули люди посторонние, со своими целями и проблемами — и завертелось… Индейцы, каторжники, плотоядные рептилии и романтические страсти превратили географическую миссию в непредсказуемый авантюрный вояж.
В настоящей книге американский историк, славист и византист Фрэнсис Дворник анализирует события, происходившие в Центральной и Восточной Европе в X–XI вв., когда формировались национальные интересы живших на этих территориях славянских племен. Родившаяся в языческом Риме и с готовностью принятая Римом христианским идея создания в Центральной Европе сильного славянского государства, сравнимого с Германией, оказалась необычно живучей. Ее пытались воплотить Пясты, Пржемыслиды, Люксембурга, Анжуйцы, Ягеллоны и уже в XVII в.
Как же тяжело шестнадцатилетней девушке подчиняться строгим правилам закрытой монастырской школы! Особенно если в ней бурлит кровь отца — путешественника, капитана корабля. Особенно когда отец пропал без вести в африканской экспедиции. Коллективно сочиненный гипертекстовый дамский роман.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Видный британский историк Эрнл Брэдфорд, специалист по Средиземноморью, живо и наглядно описал в своей книге историю рыцарей Суверенного военного ордена святого Иоанна Иерусалимского, Родосского и Мальтийского. Начав с основания ордена братом Жераром во время Крестовых походов, автор прослеживает его взлеты и поражения на протяжении многих веков существования, рассказывает, как орден скитался по миру после изгнания из Иерусалима, потом с Родоса и Мальты. Военная доблесть ордена достигла высшей точки, когда рыцари добились потрясающей победы над турками, оправдав свое название щита Европы.
Разбирая пыльные коробки в подвале антикварной лавки, Андре и Эллен натыкаются на старый и довольно ржавый шлем. Антиквар Архонт Дюваль припоминает, что его появление в лавке связано с русским князем Александром Невским. Так ли это, вы узнаете из этой истории. Также вы побываете на поле сражения одной из самых известных русских битв и поймете, откуда же у русского князя такое необычное имя. История о великом князе Александре Ярославиче Невском. Основано на исторических событиях и фактах.