Религия бешеных - [21]
— Розетка — в зале собраний! — заорала она на меня, увидев зависший чайник.
Где здесь она увидела свою маму?
— Тон убавь! — прогремело над плитой. Первые часы внедрения в чужую банду, нормально…
Она тут в запале чувствовала себя королевой, потому что накануне совершила «подвиг».
На пресс-конференции Анатолия Чубайса запустила в любимца всей России майонезом: «Привет от НБП!»…
В милиции ее безрезультатно пытались воспитывать. С человека, живущего в чужом городе в подвале, взяли подписку о невыезде… Дальше храбрая нацболка всю ночь пела в камере песни и читала стихи. Одна надежда, что не свои…
— Как ты пишешь стихи? — спросила она меня в тот же вечер. Ой, а куда тон делся? Когда она на меня не орет, я ее что-то вообще не могу расслышать… Один этот вопрос — уже диагноз. Если человек его задает, значит, ответ ему не поможет. Это все равно, что спросить: «Как ты дышишь?» А сама не знаешь? Значит, тебе не дано ни писать, ни дышать. Мой-то метод ей точно не подходит. Прежде чем у меня в мозгу забрезжат образы и фразы, я слишком долго гоняю там «Отче наш». Свет, царящий наверху, просто изливается через пальцы на бумагу. Я это должна была рассказать? Ей?..
Сидеть — не мешки ворочать!
Это — Нина Силина. Крошечная женщина без возраста выдавала это с вечной своей дерзкой улыбкой на очень жестко и твердо, абсолютно по-взрослому очерченных губах. И ворочала здоровые черные мешки. Дорвалась, вот что значит человека на волю отпустили! В тюрьме ей давали лет семнадцать, губы, голос и характер тянули на тридцать. Черные мешки — это бесконечные упаковки «Лимонки», которые надо было сначала заматывать скотчем, а потом заставлять нацболов отволочь на вокзалы и сдать проводникам. Именно так газета разъезжалась по России…
Без этого зрелища невозможно представить, какая убийственная рутина на самом деле революционная деятельность. Из года в год, изо дня в день — упаковывать, волочь, впари-вать, опять и опять… Одна отдушина: радостно метнуть в кого-нибудь майонезом, приковаться наручниками, а потом — «не мешки ворочать»!..
Взятая по лимоновскому делу и «положенная, где взяли» в том же июле 2003-го, что и главный фигурант, она конечно же поехала в свой Ковров. Нина потом рассказывала о тамошних демонстрациях против мэра и о своей подельнице по ковровскому депутатству. Этот город во всей этой истории стоит особняком. Кажется, это была территория победившего национал-большевизма…
— Эпицентром акции была Ирина Табацкова. За время моего отсутствия она натурально захватила власть в городе. И нынче газета без новостей о «нацболе и депутате Табацковой» газетой в Коврове просто не считается. Она — везде. Она — круче всех…
Ее высочество
Наталье Черновой было 23 года, она была из Оренбурга. Эта величественно-скромная блондинка вся состояла из какой-то идеальной, наследственной интеллигентности, и этого в ней было так много, что стадию бесцветности Наталья миновала, ни разу на нее не ступив. При всей ее благородной неброскости, она, художница и поэтесса, несла с собой мощную ауру личности, наполненной до краев самым качественным содержимым. К такой женщине не подвалишь развязно с пьяной харей… Она-то что здесь делает?
— Она участвовала в ненасильственном захвате поезда Москва — Калининград, — рассказывал потом Алексей Тонких, — получила сорок суток ареста. Так у нее появилось время привести в порядок свои мысли, все понять до конца. Все нацболы, побывавшие в учреждениях пенитенциарной системы, знают, что там человека покидают последние остатки благодушия и иллюзий, и он выходит из стен тюрьмы «святым с пустыми глазами». Становясь пулей, осознающей себя как средство, чья цель будет поражена, как бы долго ни продолжалось ее преследование. И если выстрел пока не прогремел, то это обязательно случится, рано или поздно…
Золото партии
Сергей Манжос… Я всегда думала, что хохлы — лютые мужики. Но теперь я знаю: есть такой человек — Манжос. Когда кто-то рассказал байку, что Сергей жил в одном подъезде с Чикатило, я тихонько заплакала: «Не того повязали!»
В его глазах плескались цепкий ясный ум, убийственная четкость мысли, мгновенная реакция. Хитрый, умный, дотошный мужик. Он умел быть спокойным, вдумчивым, рассудительным, расчетливым.
Это продолжалось мгновение. Столько требовалось ему на осмысление ситуации. А дальше уже вывезти могли только совсем другие качества. Это я говорю не о ситуациях, когда он в шашки играл. Я не видела его играющим в шашки. Ситуации были совсем иного рода. У него все ситуации были иного рода. Когда требовалась нечеловеческая дерзость и отчаянная решимость, навсегда сроднившаяся с самоотречением. Я как воочию вижу его, готового поджечь на себе бензин. Это чтоб понятно было, что он не только разбрасывал лозунги и скандировал листовки… листасывал разбровки и лозировал скандунги… Листовки разбрасывались не иначе как из окон захваченных госучреждений. «Мы — маньяки, мы докажем!»
Ему до всего было дело, все подряд превращалось в главное дело жизни. Он вцеплялся как клещ, при нем невозможно было спокойно даже нарезать капусту для супа: тут же поднимался вопль, что все надо делать совсем не так. Неуловимым для самой себя движением я тогда только плотнее перехватила нож. Манжос исчез быстрее…
Владимир Алексеев – представитель поколения писателей-семидесятников, издательская судьба которых сложилась печально. Этим писателям, родившимся в тяжелые сороковые годы XX века, в большинстве своем не удалось полноценно включиться в литературный процесс, которым в ту пору заправляли шестидесятники, – они вынуждены были писать «в стол». Владимир Алексеев в полной мере вкусил горечь непризнанности. Эта книга, если угодно, – восстановление исторической справедливости. Несмотря на внешнюю простоту своих рассказов, автор предстает перед читателем тонким лириком, глубоко чувствующим человеком, философом, размышляющим над главными проблемами современности.
Благодаря собственной глупости и неосторожности охотник Блэйк по кличке Доброхот попадает в передрягу и оказывается втянут в противостояние могущественных лесных ведьм и кровожадных оборотней. У тех и других свои виды на "гостя". И те, и другие жаждут использовать его для достижения личных целей. И единственный, в чьих силах помочь охотнику, указав выход из гибельного тупика, - это его собственный Внутренний Голос.
Эльф по имени Блик живёт весёлой, беззаботной жизнью, как и все обитатели "Огненного Лабиринта". В городе газовых светильников и фабричных труб немало огней, и каждое пламя - это окно между реальностями, через которое так удобно подглядывать за жизнью людей. Но развлечениям приходит конец, едва Блик узнаёт об опасности, грозящей его другу Элвину, юному курьеру со Свечной Фабрики. Беззащитному сироте уготована роль жертвы в безумных планах его собственного начальства. Злодеи ведут хитрую игру, но им невдомёк, что это игра с огнём!
Шестой ангел приходит к тем, кто нуждается в поддержке. И не просто учит, а иногда и заставляет их жить правильно. Чтобы они стали счастливыми. С виду он обычный человек, со своими недостатками и привычками. Но это только внешний вид…
Рассказ из сборника «Русские женщины: 47 рассказов о женщинах» / сост. П. Крусанов, А. Етоев (2014)
Роман молодого чехословацкого писателя И. Швейды (род. в 1949 г.) — его первое крупное произведение. Место действия — химическое предприятие в Северной Чехии. Молодой инженер Камил Цоуфал — человек способный, образованный, но самоуверенный, равнодушный и эгоистичный, поражен болезненной тягой к «красивой жизни» и ради этого идет на все. Первой жертвой становится его семья. А на заводе по вине Цоуфала происходит серьезная авария, едва не стоившая человеческих жизней. Роман отличает четкая социально-этическая позиция автора, развенчивающего один из самых опасных пороков — погоню за мещанским благополучием.