Религиозные чудеса и феномены - [21]

У подножия горы Синай перед всеми собравшимися Моисей объявил торжественно, что он поднимется на вершину к Элоиму, который даст ему закон. Он принесет людям этот закон написанным на каменных скрижалях. Народу всему он приказал бодрствовать и поститься и ожидать его с душою целомудренной, в чистоте и молитве. Он сказал, что оставляет ковчег под охраной семидесяти старейшин. Вслед за тем он исчез.

Проходили дни за днями; Моисей не возвращался. Народ сначала беспокоился, затем начал роптать: «Зачем увели нас в эту пустыню, подвергая нападению амаликитян? Моисей обещал повести нас в страну ханаанскую, где текут молоко и мед, а теперь мы умираем в пустыне. Лучше было рабство в Египте, чем эта жизнь, полная бедствий. Если бы Господь послал нам те мясные кушанья, которые мы ели там! Если Бог Моисея есть истинный Бог, пусть он это докажет, пусть наши враги разорятся и пусть мы немедленно войдем в страну обетованную».

Ропот все усиливался, начинался мятеж. Бунтующие возбуждали друг друга, крики разрастались и неслись от всей толпы: «Аарон, Аарон! Сделай нам богов, которые бы вели нас, ибо мы не знаем, что стало с Моисеем, который увел нас из страны египетской».

Аарон тщетно старался успокоить толпу. Мятежники заставили Аарона под страхом смерти отлить золотого тельца. Начались жертвоприношения быков и козлов чужим богам, собирались пиршества, вокруг идолов под звуки гуслей, кимвалов и тимпанов происходили пляски.

Семьдесят старейшин, избранных Моисеем для охранения священного ковчега, напрасно старались остановить разгорающийся мятеж. Бессильные, они опустились на землю, посыпав свои головы пеплом. Окружив тесным кольцом скинию с ковчегом, они с глубоким смущением слушали дикие крики, необузданные песни и заклинания, обращенные к страшным божествам, демонам сладострастия и жестокости. С ужасом смотрели они на людей, объятых исступлением бунта против своего Бога. Что станется с Ковчегом Завета, с Книгой Израиля, если Моисей не возвратится?

А между тем Моисей возвратился. Плодом его долгого уединения, его одиночества на горе Синай был закон, начертанный на каменных скрижалях. Спускаясь с горы со скрижалями в руках, он увидел сразу всю оргию своего народа перед воздвигнутым идолом.

Огнем разгорелся великий гнев в душе Моисея. Он разбил каменные скрижали, и всем стало ясно, что он в силах разбить таким же образом и весь народ и что Божья сила владеет им. Израиль задрожал, но под страхом, овладевшим мятежниками, таилась ненависть. Одно слово, один жест колебания со стороны первосвященника-пророка — и чудовище облеченной в идолопоклонство анархии подняло бы против него свои бесчисленные головы, погребло бы под градом камней и священный ковчег, и самого пророка, и его идею.

Но Моисей не дрогнул. Он стоял перед народом, окруженный невидимыми охранявшими его силами. Он понял, что прежде всего нужно поднять дух семидесяти старейшин до своей собственной высоты, а через них поднять и весь народ. Он призвал Элоима-Иегову, Небесный Огонь, из глубины своего духа и из глубины Небес.

— Ко мне, семьдесят избранных! — воскликнул Моисей. — Да возьмут они священный ковчег и да поднимутся со мной на гору Божию. Народ же пусть ждет и дрожит. Я принесу ему суд Элоима.

Левиты вынесли из палатки золотой ковчег, прикрытый пеленами, и шествие из семидесяти старейшин с пророком во главе исчезло в ущельях Синая.

Вслед за тем разразилась гроза, и ее громовые раскаты перекатывались по всем горным ущельям и доносились до израильского лагеря устрашающим грохотом. Народ не сомневался, что то был гнев Элоима, вызванный Моисеем. Жрицы чужих богов исчезли; идолы были повержены, начальники племен пали ниц, женщины и дети искали спасения за телами верблюдов. И это длилось целую ночь и целый день. Молнии зажигали палатки, убивали людей и животных, и гром не переставал грозно греметь.

К вечеру следующего дня гроза начала затихать, но облака продолжали клубиться над Синаем и небо оставалось черным. Внезапно у выхода из горного ущелья показались семьдесят старейшин и во главе их Моисей. И в неверном освещении наступивших сумерек лица пророка и его избранных сияли сверхъестественным светом, словно они несли на себе отблеск божественного огня. Над золотым ковчегом, над пылающими крыльями херувимов сверкал, подобно фосфорическому столбу, колеблющийся яркий свет. Перед этим необычайным зрелищем начальники и народ, мужчины и женщины пали ниц в отдалении.

— Пусть все, которые остались верны Единому Богу, приблизятся ко мне, — сказал Моисей.

Три четверти из предводителей Израиля выстроились вокруг Моисея; мятежники спрятались в своих палатках… Тогда пророк, продвигаясь вперед, приказал всем, сохранившим верность, поразить мечом зачинщиков восстания и всех жриц Астарты, дабы Израиль трепетал навек перед Элоимом, дабы он вспоминал закон Синая и его первую заповедь:

«Я Господь Бог твой, который вывел тебя из страны египетской, из дома рабства; да не будет у тебя других богов перед лицом Моим. Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли» (Исх. XX, 2–4).