Реквием - [5]

Последний раз, когда я слышала об Андрее, он был в Америке. Вроде бизнес там свой, может, и семья уже есть. Скорее всего, есть. Такие долго одни не бывают. Андрей и тогда был окружен женщинами. Толпой шикарных женщин.

Когда впервые повел меня на прием в своем доме, я ясно ощутила эту пропасть между нами, особенно встречаясь с презрительным, горящим взглядом Савелия Воронова, который смотрел на меня, как на пакостное насекомое, которое непременно нужно раздавить или прихлопнуть, чтоб не летало и не портило общую картину. Впрочем, он так и сделал. Не пара я для Воронова-младшего, для его сына совсем не гожусь ни в жены, ни даже в любовницы.

* * *

Карину я забрала из школы сама. Она даже удивилась, что я приехала. Обычно в это время у меня разгар работы. Мы ехали в машине и пока она копалась в своем новеньком айфоне, я смотрела на нее и почему-то все еще чувствовала ту самую тревогу, которая появилась утром.

— Мам, ты чего?

— Ничего, милая. Соскучилась.

— Да ладно, — она усмехнулась, — а кто вчера мне говорил, чтоб я испарилась и не мешала работать?

— Ну, я же не серьезно, — погладила ее по щеке и свернула на главную дорогу, в зеркале заднего обзора заметила джип, похожий на тот, что стоял у нашего дома утром, — сегодня работать не буду.

— Мам, ты не заболела?

Лицо серьезное, а я вижу, что издевается. Да, у меня вечно времени на нее не хватает из-за статей да подработок. Она права. Но сегодня выходной.

— Давай купим что-то вкусненькое и засядем вечером за наши любимые фильмы.

Я свернула к супермаркету, бросила взгляд в зеркало и снова увидела джип. Тот или не тот? Да что со мной сегодня? Мало, что ли, джипов черных в городе?

— Ты как свой мейл откроешь, про все обещания забудешь, — фыркнула Карина.

— Вот еще пару слов скажешь, и я передумаю.

В этот момент джип нас обогнал и скрылся за поворотом. Я облегченно выдохнула.

— Молчу-молчу. Мне только Лизке позвонить надо, я обещала, что вечером к ней заскочу.

— Так зови ее к нам. Все вместе посмотрим.

Я припарковалась на стоянке, и в этот момент в сумочке снова зазвонил сотовый.

На экране незнакомый номер. Я ответила, пока Карина натягивала куртку и шапку, которые сняла в машине.

— Да.

— Лена?

Пальцы сильнее сжали аппарат и сердце пропустило один удар.

— Кто это?

— Это Андрей.

Я неожиданно для себя отключила звонок и перевела взгляд на Карину, которая уже открыла дверцу. Недалеко от нас припарковался все тот же черный джип.

— Мам? Что с тобой? Кто это?

Сотовый снова "запел" у меня в руках, а я смотрела на дочь, чувствуя, как сердце бьется все быстрее и быстрее.

— Садись обратно, мы не идем в супермаркет. Садись обратно я говорю.

Она зло села на сидение, а я нажала на газ, сдавая назад и визжа покрышками. Телефон продолжал орать на весь салон.

— Мама. Кто это? Что случилось?

"Тот, кому совсем не надо знать о твоем существовании" — подумала я и выехала с парковки, сильнее выжимая педаль газа.

Глава 3. Андрей (Граф)

Настоящая власть не может быть дана, она может быть взята…

(с) из кинофильма "Крестный отец"

Воспоминания…

Савелий Воронов… Он из тех, кто делит мир на черное и белое, правых и виноватых, гениев и идиотов, притом к категории первых относит только себя. Каким образом в одном человеке могли сочетаться две настолько разные системы ценностей? Абсолютная бескомпромиссность по отношению к другим и блестяще провернутые сделки со своей совестью? Хотя странно, что такие вопросы задаю себе я — тот, кто и сам не смог до конца понять своих чувств к родному отцу. Коктейль из несовместимых по своей природе компонентов: когда ненависть горчит любовью, а злость имеет послевкусие преданности. Но, как и в любом другом напитке, основной вкус оставался один, и в моем случае это… уважение. До неосознанного и вызывающего дрожь желания подражать. Стать таким же… Добиться неприкрытого восхищения в глазах других, ставить на место одним кивком головы и заставлять содрогаться от ужаса даже того, кто направил тебе дуло в лоб. Потому что ему никогда не хватит смелости, глядя тебе в глаза, в которых полыхает угроза и ненависть, нажать на курок… И именно в тот момент подписать самому себе приговор, опуская руки и потупив к носкам твоих сапог свой потухший взгляд…

Я часто думал над тем, зачем вообще ему нужен? Чтобы было кого воспитывать и учить жизни? Обычные люди в таких случаях заводят собак. Его постоянный контроль, резкость и тон, который не терпит возражений — как петля вокруг шеи, узел которой вплотную притирается к горлу. Когда имеешь дело с тем, кто сильнее тебя, существует лишь два варианта: уступить или уйти. Все зависит от того, насколько ценным является его дальнейшее присутствие в твоей жизни. И я все чаще стал ловить себя на мысли, что мне хочется послать все к дьяволу и уехать. Туда, где никто не знает, чей ты сын, где не надо жить так, чтоб оправдать чьи-то ожидания и добиваться поставленных кем-то целей. Родители зачастую пытаются реализовать в своих детях несбывшиеся мечты, хотят видеть их там, куда не смогли докарабкаться сами.

С того самого момента, как я попал в дом к Ворону, меня по самые уши окунули в его кровавый мир. И если, будучи ребенком, все разговоры об убийствах, оружии, поножовщине, похищении людей и прочем беспределе воспринимал, как страшные сказки, то потом, год за годом, начинал понимать всю подноготную. Кучи замаранной в крови одежды, которую всегда сжигали, внезапные обыски и облавы милиции… и неизменный шелест купюр. В большинстве случаев менты, заглядывая отцу в глаза и ехидно улыбаясь, услужливо извинялись "за маленькое неудобство".