Реквием - [24]

  Затем он плюхается на скамейку и продолжает:

  «Убийцы!.. Вы меня обманули, сказали «усыпишь», а он умер...»

  «Но я понятия не имею... в самом деле, я об этом ничего не знаю», — заикается секретарша.

  «Тогда зачем вы сюда пришли?»

  «Просто жду вас, чтобы передать вам упаковку».

  «Давайте же... Морфию мне... Ох, не могу больше!»

  Она подает ему какой-то пакет, он разрывает его и как будто берется наполнить шприц, хотя я не уверен, что это именно так. Ясно одно: через минуту он весь напрягся, выпятился, опершись на спинку, потом съехал в сторону и рухнул на землю... Женщина наклонилась над ним, глухо всхлипнула и бежать. Прихожу на место происшествия. Вижу — мертв. Я скорее в машину и, хотя шофер гнал как сумасшедший, чуть было не упустил поезд.

— Эта подробность мне уже известна. А упаковка?

— У меня в портфеле. Не знаю, стоило ли ее брать, но я взял.

— Не повредит, — говорю. — Может, для тебя пригодится... Как средство, чтобы окончательно бросить курить.

ГЛАВА 6

— Этой Касабовой надо заняться самым серьезным образом и как можно скорее, — говорю я, стуча пальцем по лежащей передо мной книжке, не имеющей, впрочем, с Касабовой ничего общего.

— Слушаюсь, — отвечает лейтенант.

— Что нового у наркоманов?

— В компании полный развал, — докладывает офицер. — Морфия нет, собираться негде, Марго вышла из игры, Боян тоже. Остальные встречаются в «Ягоде». Лейтенант удаляется.

— Значит, Боян приступил к действию... — обращаюсь к Бориславу.

— Раз эту ночь спал с Анной на вилле...

  Звонит телефон. Поднимаю трубку и слышу знакомый женский голос:

— Это ты?.. Наконец-то... Два дня тебя ищу и все без толку.

— Что-нибудь случилось? — спрашиваю тоном, который обычно берегу для служебных разговоров.

— Случилось. Я было решила больше с тобой не встречаться... а потом вдруг передумала.

— Будем надеяться, что это к добру... — неуверенно говорю в ответ.

— Если не к добру, то и не к беде. В общем, мне бы хотелось увидеться с тобой еще раз, прежде чем ты уедешь.

— Это проще простого. .

— В таком случае говори, где и когда.

— В восемь вечера. На том же месте.

— Вроде женский голос, — роняет Борислав, когда я кладу трубку.

— Маргарита... Интересно, как она могла узнать мой служебный телефон? — произношу я, уставившись на него строгим взглядом.

— Нечего так на меня глазеть... Конечно же от меня. Попалась мне навстречу позавчера, спросила, я и назвал ей. Надеюсь, я не выдал государственной тайны.

— Служебный телефон предназначен для служебных целей, — сухо напоминаю собеседнику.

— Но послушай, Эмиль, ты ж понимаешь, раз женщина  принялась тебя  искать,  значит,   непременно найдет...

— Ладно, оставим это. Пойди лучше проверь, готов ли материал.

  Борислав выходит, но вскоре возвращается и говорит, что нас ждут. Идем в просмотровый зал, где застаем двух техников.

— Что пускать раньше: звукозапись или кинопленку? — спрашивает старший техник.

— Придерживайтесь хронологии, — предлагаю я.

— Дело в том, что начало и конец засняты, а середина записана, — объясняет тот.

— Тогда давайте сперва послушаем, а потом будем смотреть, — подает голос Борислав.

  Я пожимаю плечами. В конце концов, какая разница. Мы с Бориславом дилетанты в этих технических методах. И все же нас очень злит, когда материал нам подают кусками да еще вперемешку.

  Техник подходит к столику, на котором стоит магнитофон, и вносит ясность:

— По сути дела, на первой кинопленке заснято лишь одно действие: Боян влезает через окно в комнату Анны. Комната на втором этаже. Анна бросает ему веревку, и он при помощи этой веревки взбирается на второй этаж виллы.

— Ясно. Давай послушаем дальнейшее.

  Техник пускает магнитофон, и после непродолжительного шипения в зале звенит девичий голос:

— Ты настоящий альпинист!

— Ты не боишься разбудить отца? — слышится голос парня, не столь громкий и менее задорный.

— Говоря между нами, сюда отец никогда не приходит, если догадывается, что ко мне кто-то пришел, — успокаивает его Анна.

— Тогда зачем же ты меня заставила лазить, как обезьяну?

— Чтоб испытать тебя, — смеется девушка. — В прошлом году я так разыграла одного мальчика, обхохочешься. «Если, — говорю, — отец дознается, что ты у меня, он тебя прикончит...» И представь себе, этот пижон вообще не рискнул прийти, не то чтоб лазить по веревке. Терпеть не могу трусов...

— Ясно. А сколько примерно народу лазило к тебе по веревке?

— Только ты един... На того олуха я, правда, тоже рассчитывала... А если парень так себе, зачем мне его испытывать? Такого я впускаю прямо через главный вход.

— Ага, значит, там валят толпой?

— Уж прямо толпой!.. Надеюсь, ты не станешь затевать скандал из-за нескольких глупых историй... Хотя мне это было бы по душе.

— Я не ревнивый.

— В самом деле? Жалко.

— Я хочу сказать, что до сих пор не был ревнив. Потому что не любил. Может, потом и стану ревновать, не знаю.

— Значит, я должна вызвать у тебя ревность? Вскружить тебе голову, заставить тебя бредить мной, сходить с ума, забыть все на свете и... что еще? Скажи, дорогой, как мне тебя лучше охмурить?

— Есть один рецепт, — отвечает парень. — Во-первых...

  Короткая пауза.

— Я вся превратилась в слух! — восклицает девушка. — Во-первых?