Реквием по вернувшимся - [15]

– Переходить к гигантам? – оглянулась Медведева.

– Да. Но я думаю, и так ясно, что высаживаться будем на Вторую. А ты как считаешь?

Спросил и увидел вдруг, как задрожала рука пилота, лежащая на сенсор-панели пульта. Очень сильно задрожала. Впрочем, длилось это секунды две-три, никто и не заметил. Медведева быстро справилась со своим непонятным приступом. Кивнула:

– Раз ты решил, то пусть так и будет.

Вероника Пристинская. Локальное пространство G00010496, 10-й день экспедиции

Вторая лежала в афелии, и «Колумбу» понадобилось пять стандартных суток, чтобы подойти к ней. Все эти дни Вероника места себе не находила. Было из-за чего переживать! По всем расчетам получалось, что выход на орбиту тютелька в тютельку выпадает на Вероникин день рождения. Тем самым этот ее личный праздник отменялся: сначала маневрирование, затем орбитальная разведка, обработка полученных зондами данных… И ладно бы обычный день рождения пропадал, а то юбилей, можно сказать! Тридцать лет.

Однако Круминь об этой дате тоже помнил. И накануне неожиданно выяснилось, что пяти суток кораблю не хватило, что до выхода на орбиту остается почти целый день. Правда, праздничный ужин придется заменить праздничным завтраком, но это такие несущественные мелочи!

Светлая полоса если уж начинается, то начинается. Вслед за Круминем позвонил Буланов, извинился и сообщил, что на застолье не попадает: как раз его вахта по графику. Да и посчитать оптимальный курс выхода на орбиту нужно. Вероника огорченно кивала, с трудом сдерживая восторженный вопль. Буланова не будет на ее дне рождения! Нет, против навигатора она ничего не имела. Наоборот, уважала и как профессионала, и как глубоко порядочного человека. Но… боялась. Под взглядом серых, спрятанных глубоко под кустистыми бровями глаз ей становилось стыдно. За развод с мужем, за то, что Мышонок по полгода с хвостиком мамы не видит. И вообще… необъяснимым, иррациональным стыдом было стыдно. Будто навигатор знал о ней что-то мерзопакостное и в любую минуту мог уличить. Так что после его звонка радость от предстоящего праздника если не удвоилась, то почти удвоилась.

Удержать внутри эту почти двойную радость Вероника не смогла. Едва Буланов отключился, взвизгнула от восторга и метнулась в соседнюю каюту – к Коцюбе.

– Ленка, что я сейчас скажу, ты не представляешь! – закричала, как только порог переступила.

Коцюба возлежала на кушетке, подперев спину подушкой. Слушала музыку. Улыбнулась снисходительно на радостный вопль подруги, сняла с головы обруч вилора, положила на тумбочку.

– Представляю. Круминь всех оповестил, что у нас праздник намечается.

– Да что Круминь! Буланов не придет! У него как раз утром вахта по графику. – Вероника плюхнулась на кушетку. – Фух! А я боялась, что завтра не до меня будет. По первоначальным расчетам мы же должны были утром маневрирование начинать.

– Стал бы Круминь тебе праздник портить! Он же тебя любит, такую ма-а-аленькую, хоро-ошенькую.

Коцюба придвинулась к ней и погладила по голове, словно котенка. Уши Вероники тут же вспыхнули.

– Перестань! Глупости какие говоришь.

– Почему глупости? Круминь, конечно, мужчина в возрасте, но весьма неплохо сохранился…

– Ленка!

– Да шучу я, шучу! – захохотала Коцюба, откидываясь обратно на подушку. – Я хотела сказать, что он тебя как дочь любит.

– Ой, перестань! Слушай, это ж если завтра утром… Это же пораньше встать нужно, приготовить все. Или лучше с вечера, как думаешь?

Елена закинула руки за голову. От размашистого движения полурасстегнутый комбинезон ее разошелся на груди. Майку она, как обычно, игнорировала.

– Ярослава просила предупредить, чтобы ты не суетилась с застольем. Она все приготовит и пирог испечет. Тот самый, который ты любишь.

– А это хорошо будет?

– Конечно, хорошо. Ты не умеешь пироги печь, и я не умею, а она умеет. Значит, все правильно, пусть печет.

– Нет, я не о том. День рождения у меня, а ей возиться.

– Она тебя тоже любит – как младшую сестру. Тебя все у нас на корабле любят.

– Угу, любят… Особенно Буланов.

– Ну ты сказанула! Чтобы Буланову понравиться, ты должна как минимум к мужу вернуться. Потом родить еще двух-трех и сидеть с ними, воспитывать.

– Нет, к Филиппу я не вернусь. Да он и сам не согласится. А дети… Думаешь, это так легко – родить?

– Дурное дело не хитрое. – Коцюба снисходительно скривила губы.

– Дурное?! Чего ж сама не попробуешь? Вы же с Андреем любите друг друга?

– При чем тут одно к другому? Да, мне с Андреем интересно – на Земле. Но работать-то я хочу в Космосе! Карьеру хочу сделать – в Космосе. Например, стать командиром нашего «Колумба» после Круминя, – не век же ему летать. Да мало ли! Здесь полно перспектив. Кем были Швейцер, Вилья, Колотов? Командирами косморазведки. А кем стали? Ого-го! Нет, Земля – это вчерашний день, оставаться там смысла нет. Да что я тебе объясняю! Ты же сама оттуда сбежала, даже Мышонка своего оставила, хоть как его любишь. На три года всего и хватило «радости материнства».

Вероника съежилась, словно от пощечины. И глаза сразу защипало.

– Зачем ты так… Да, знаю, я плохая мать… Но зачем напоминать каждый раз?