Реквием - [27]

Стив Хилт. Я с трудом верю собственным глазам.

— Хана Тэйт, — произносит он. — Полагаю, назы­вать тебя Харгроув еще рано, да?

— Стивен. — Прошлым летом я звала его Стивом. Теперь это кажется неуместным. Он изменился. На­верное, поэтому я и не узнала его сразу. По тому, как он кивком подзывает официантку и ставит пустой бокал на поднос, я вижу, что он исцелен.

Но мало того — он поправился: живот выпирает из-под рубашки, линия подбородка слилась с шеей. Волосы зачесаны на лоб, в точности как носит мой нала.

Я пытаюсь вспомнить, когда в последний раз встречала Хилта. Наверное, в ночь налета на Хайлендс. Я отправилась на ту вечеринку в основном по­тому, что надеялась увидеть там его. Я помню, как сто­яла в полутемном подвале, когда пол гудел в такт ритму музыки, стены покрывала испарина, а тесное пространство было заполнено запахами тел, солнцеза­щитного крема и спиртного. И Стив прижался ко мне всем телом — он был таким худым тогда, высоким, поджарым и загорелым, — и я позволила его руке об­вить мою талию, потом скользнуть под блузку, а он на­клонился и прижался губами к моим губам, раздвинув их языком.

Я верила, что люблю его. Я верила, что он любит меня.

А потом первый крик.

Выстрелы.

Собаки.

— Ты хорошо выглядишь, — говорит Стивен. Даже голос у него теперь звучит иначе. И снова я невольно вспоминаю отца, его спокойный, идущий из живота голос взрослого человека.

— И ты тоже, — вру я.

Стивен кивает, и во взгляде его читается «спасибо, я знаю». Я машинально отодвигаюсь на несколько дюймов. Поверить не могу, что я целовала его про­шлым летом. Поверить не могу, что я рисковала всем — рисковала подхватить инфекцию — ради этого парня. Но нет. Тогда это был другой парень.

— Ну, так, когда же счастливое событие? В следую­щую субботу, верно? — Стивен засовывает руки в кар­маны и покачивается на каблуках взад-вперед.

— В пятницу. — Я откашливаюсь. — А ты? Тебе же подобрали пару?

Прошлым летом мне и в голову не приходило об этом спрашивать.

— Конечно. Моя пара — Селия Бриггс. Вы с ней знакомы? Она сейчас в университете. Мы поженимся, когда она его окончит.

Я знаю Селию Бриггс. Она училась в «Академии Нью Френдс» школе, соперничающей с нашей. У нее был нос крючком и громкий, дребезжащий смех — та­кой, словно она сражается с каким-то нехорошим за­болеванием горла.

Стивен, словно подслушав мои мысли, говорит:

— Она не первая красавица, но она славная девуш­ка. А ее отец — глава регуляторов, так что у нас все бу­дет в шоколаде. Мы, собственно, так и получили при­глашение на эту вечеринку. — Он смеется. — Неплохо, надо сказать.

Хотя нас тут на террасе осталось всего двое, меня внезапно охватывает приступ клаустрофобии.

— Извини, мне нужно вернуться к гостям. — Я че­рез силу смотрю на Стивена. — Приятно было пови­даться.

— И мне, — отзывается Стивен и подмигивает. — Желаю весело провести время.

На это я могу лишь кивнуть. Я прохожу через за­стекленную створчатую дверь и цепляюсь подолом платья за щепку в пороге. Я не останавливаюсь — лишь резко дергаю платье и слышу, как оно рвется. Я про­бираюсь мимо группок, состоящих из завсегдатаев ве­черинок. Здесь самые богатые и самые важные члены портлендского общества, все сплошь надушенные, на­пудренные и хорошо одетые. По пути через комнату я ловлю обрывки разговоров, потоки звуков.

«А знаете, мэр Харгроув связан с АБД».

«Не во всеуслышание».

«Пока что».

Встреча со Стивеном Хилтом вывела меня из рав­новесия. Сама не знаю почему. Кто-то вкладывает мне в руку бокал с шампанским, и я пью его — быстро, ни о чем не думая. Пузырьки играют у меня в горле, и мне приходится сдерживаться, чтобы не чихнуть. Я уже очень давно ничего не пила.

Люди кружат по комнате, вокруг оркестра, танцу­ют тустеп и вальс. Руки напряжены, движения изящ­ны и уверены. Рисунок танца все время изменяется, так что голова начинает кружиться. Две высокие жен­щины с царственной внешностью хищных птиц смо­трят на меня, когда я прохожу мимо.

— Очень красивая девушка. И на вид здоровая.

— Не знаю. Я слышала, ее оценки фальсифициро­ваны. Думаю, Харгроуву лучше было бы...

Женщины теряются в круговороте танцующих, и их голоса ускользают от меня. Но другие разговоры превосходят их беседу.

— Сколько детей им поручено?

— Не знаю, но, судя по ее виду, она может спра­виться с целым выводком.

У меня горят щеки и грудь. «Она» — это я.

Я ищу взглядом моих родителей или миссис Харгроув, но не нахожу их. Я даже Фреда не вижу и на мгновение меня захлестывает паника: я в зале, полном чужих людей.

Тут я и осознаю, что у меня нет больше друзей. На­верное, я подружусь с друзьями Фреда, людьми наше­го круга и уровня, людьми, у которых сходные интере­сы. Людям нравятся эти люди.

Я глубоко вздыхаю, силясь успокоиться. Мне не следует так себя чувствовать. Я должна быть храброй, уверенной и беззаботной.

— По-видимому, с ней в прошлом году, перед исце­лением, были некоторые проблемы. У нее начали про­являться симптомы...

— Да они у многих проявляются, разве нет? Имен­но поэтому столь важно, что новый мэр вступил в союз с АБД. Кто способен нагадить в памперс, того можно и излечить. Я так считаю.