Реквием - [3]

Музыканты арендовали самолет на собственные деньги. Но над Скалистыми горами неожиданно попали в грозовой фронт. И той же ночью «Грендели» присоединились к Бадди Холли, Ричи Валенсу, Лайнирду Скайнирду, Рэнди Роудсу и Стиви Рею Воэну. Произошло это 25 августа 1983 года.

25 августа — в этот самый день мы и отправились в горы. Самый черный день календаря, когда я скорбела о моих музыкальных спасителях.

Я опустилась на колени, положила ладонь на чахлую траву. Может, они лежали здесь под моей ладонью, ожидая, когда завершится еще один годовой цикл и их души пусть на короткое время, но вырвутся на свободу. Я хотела в это верить. Я не могла в это не верить, со страстью и испугом девушки, ожидающей первого поцелуя.

Поднялась, пошла назад, по просеке, «прорубленной» самолетом, под ветвями деревьев, которые выросли за прошедшие годы. Дуг уже остановил звукозаписывающее оборудование и по второму разу проверял соединения кабелей.

— Если все получится, как ты объяснишь появление пленки? — спросила я.

Он улыбнулся, Ретт Батлер моего времени.

— Я сделаю мастер-диск и добавлю при микшировании шум зрителей. Усилю аплодисменты после песен, ты же знаешь, как это делается. Записанный вживую концерт группы «Грендель». Никто и не спросит, где и когда сделана запись.

«Я спрошу, — подумала я. — И все, кто их любил».

Поначалу, несколько недель тому назад, затея эта выглядела шизофреническим бредом. Дуг услышал эту историю от приятеля, который частенько бывал в одном ресторанчике (там пекли лучшие в мире рогалики с корицей) на западной окраине Форт Коллинз, где дорога № 14 уходила в горы. Там бывал ветеран вьетнамской войны, который не сумел вписаться в мирную жизнь, через десять лет после возвращения решил, что его судьба — горы, и вернулся в Форт Коллинз годы спустя, принеся байку о призраках.

В конце августа, заявлял он, каждый год земля дрожала и деревья трясло. Горы оживали от музыки. «Грендели» поднимались из земли, чтобы дать свой последний концерт.

Возможно, причиной тому был посттравматический синдром. Но ни Дуг, ни я не простили бы себе, если б упустили такую возможность.

В тягостном ожидании мы перебросились разве что несколькими словами. Поели сухофруктов. Другая пара, чтобы скоротать время, могла разоблачиться и заняться любовью. Не мы. Мы совокуплялись только в душных спальнях на грязных простынях, окутанные миазмами дыма и страхом перед будущим. В горах нас не тянуло друг к другу.

День умирал, уступая место вечеру. Солнце скользнуло за западные пики, снежные шапки порозовели. Но небо потемнело, снег вновь стал белым, разве что лунный свет придал белизне мертвенный оттенок.

Даже если бы «Грендели» не появились, эта ночь оставила бы незабываемые ощущения.

Но когда они появились, а я знала, чувствовала, что они появятся, ночь эту я бы уже не променяла на все сокровища мира.

Дуг и я сидели, привалившись спинами к большому валуну, когда возник звук, низкий и едва слышный, словно подкрадывающийся к нам. Если он и обманул мои уши, то ненадолго. Ни ветер, ни уникальная горная акустика сотворить такого не могли.

Звуки вырывались из земли и скал, накладывались, переплетались. Я узнала мелодию из альбома «Здесь могут водиться драконы»… Синтезаторы, голоса, сначала только солистов, потом десятки, сотни других. Реквием, посвященный уходу королей.

Мелодия набирала силу, захватывала обрывы и пики, заполняла амфитеатр. Мощная, динамичная, неземная. Я уже плакала от счастья.

Посмотрела на Дуга. Его глаза широко раскрылись, челюсть отвисла. Но руки знали свое дело. Поворачивали тумблеры, нажимали кнопки, сдвигали рычажки. Звук всасывался на магнитофонную ленту, приводимую в движение аккумуляторами. Микрофоны нацелились на амфитеатр. Один раз он хлопнул рукой по наушникам, и я могла сказать, что такого слышать ему не доводилось.

Мне удались несколько шагов, потом я упала на колени. О галлюцинациях речи не было. Я слышала музыку, настоящую музыку.

Передо мной словно ожил фотоснимок из «Роллинг стоун», напечатанный вместе с рецензией. Я запомнила каждый проводок, каждый элемент сценического оборудования, большой и малый. Амфитеатр и окружающие склоны превратились в сцену. Я узнала все, что видела на фотоснимке.

На сцене возвели руины деревни. Обрушившиеся каменное стены, горящие соломенные крыши, подожженные факелами воинов армии Влада. Силуэты лошадей и всадников на заднике. А по обе стороны сцены — ряды колов, на которых Влад насаживал своих противников. И пока играла музыка, на огромном экране орды облаченных в шкуры варваров неторопливо занимались привычным делом… хладнокровно вгоняли в зад пленникам колья, а потом устанавливали их, как флагштоки. И тела трепыхались, брызжа сценической кровью. Выглядело все очень реально, совсем как сейчас.

Я оставила Дуга, бросилась к амфитеатру, сцене, созданной самой природой. Величественная музыка рвалась к небу, музыканты Не замечали моего присутствия: Теренс Доббинс, Паганини двадцатого столетия, сменивший скрипку на гитару, Дилан Прайс, бас-гитара и ведущий вокалист, Йен Смит-Тейлор, волшебник-клавишник, Джон Уэйкфилд, фантастический ударник.