Реквием для меццо - [44]

— Мисс Блейз что-нибудь сказала вам перед уходом? — спросил Алек.

Впалые щеки Левича вновь порозовели.

— Она сказала, что мисс Уэстли рада меня видеть, и я к ней подошел.

— Вам нравится мисс Уэстли, сэр?

— Да, нравится. Я ее поклонник, это ведь верное слово?

— Совершенно верное, сэр. Можно даже сказать, что вы в нее влюблены.

— Любовь? Нет. Любить не позволено. Мне нечего предложить мисс Уэстли, ни денег, ни дома для будущей семьи и детей. У мисс Уэстли красивая душа. Я восхищаюсь ею, но жениться не могу. Мисс Уэстли это знает.

— Теперь у нее будут деньги сестры, — заметил Алек.

— На них не прожить. Драгоценности она вернет Марченко. Наверное, так правильно… — Левич развел руками. — А еще я начинаю думать как англичанин. Я слышу, что говорят о мистере Кокрейне. Это нехорошо. Я должен стать как англичане.

— Вы хотите сказать, — выпалила с негодованием Дэйзи, — что позволите Мюриэл зачахнуть в одиночестве и окончить свои дни старой девой в каком-нибудь жутком приюте для стариков?

— Дэйзи, прошу вас! — вмешался Алек.

Она не обратила на него внимания.

— Вы же не даете ей выбора!

Левич посмотрел на нее изумленно, потом взгляд его стал задумчивым.

Алек взъерошил себе волосы.

— Мисс Дэлримпл, я буду вынужден попросить вас уйти.

— Простите, шеф. Право, когда я вижу, что люди разрушают свою жизнь из-за каких-то дурацких предрассудков, то прямо в ярость впадаю!

— Пожалуйста, впадайте в ярость тихо. Мистер Левич, расскажите нам, что было дальше.

— Миссис Абернати попросила мисс Уэстли пришить пуговицу, так что я ушел.

— Мистер Абернати ушел с вами?

— Нет, у него чай был в руках. Может быть, чаю выпить остался?

— Может быть, — произнес Алек как-то по-особенному невозмутимо.

«Чем так важен этот чай?» — подумала Дэйзи.

Она уже собралась спросить Алека, когда вошла Мюриэл с футляром для драгоценностей.

— Надеюсь, я не слишком долго заставила вас ждать, господин старший инспектор, — сказала она, запыхавшись.

— Как раз наоборот, мисс Уэстли. — В голосе Алека слышалось раздражение; очевидно, он думал, что Мюриэл подождет за дверью, пока он не закончит беседовать с Левичем.

— Я задержалась, потому что складывала все драгоценности, которые мистер Марченко подарил Бетси, в один футляр, — принялась объяснять Мюриэл. — Кажется, ничего не забыла.

Она положила футляр на стол перед Алеком. Тот открыл его и присвистнул.

Дэйзи встала и вытянула шею — поднятая крышка футляра мешала разглядеть, что там внутри.

— Боже мой!

Алек закрыл футляр, не дав ей как следует рассмотреть поблескивающие алые и зеленые камни в витиеватых старинных оправах.

— Мне придется отправить драгоценности на оценку, мисс Уэстли. Вы не могли бы составить опись, а я распишусь в получении? Полагаю, мисс Дэлримпл согласится вам помочь, а мы с мистером Левичем продолжим беседу, — сказал он с невинным выражением лица, в то время как глаза Дэйзи метали громы и молнии. Однако драгоценности ей рассмотреть очень хотелось, поэтому она сменила гнев на милость:

— Конечно, я помогу вам, Мюриэл.

Они поднялись в спальню Мюриэл, чтобы родители не увидели злополучные подарки. Опасения Дэйзи подтвердились: это были потрясающей красоты драгоценные камни в затейливых золотых и серебряных оправах.

— Беттина их надевала?

— Нет, как я и говорила, она считала их чем-то вроде трофея. Если бы можно было, я бы их продала, — мечтательно сказала Мюриэл, — хотя, конечно, это неправильно.

— Вернуть их — очень благородный шаг. — Дэйзи не могла поручиться, что сама поступила бы столь же благородно.

Они составили краткое описание каждого украшения и вернулись в столовую, где Алек и Левич обсуждали жизнь в России.

Алек подписал опись и забрал футляр с драгоценностями.

— Вы не говорили мистеру Марченко о том, что собираетесь с ними делать? — спросил он Мюриэл. — Пожалуйста, не говорите, и об оценке тоже, — добавил Алек, вежливо давая понять, что разговор окончен. Мюриэл и Левич неохотно вернулись в гостиную к преподобному Уэстли.

— Вы разве не должны сверить содержимое футляра с описью? — поинтересовалась Дэйзи.

— Если бы вы не помогали ее составлять, сверил бы.

— Ясно. Значит, вашей целью было не только избавиться от меня.

— Не только, — усмехнулся Алек. — На самом деле Левич не сказал мне ничего нового — кроме того, к чему его подтолкнули вы.

— К чему подтолкнула?

— Он просил подсказать ему, как следует поступить джентльмену, и заявил, что намерен сделать предложение мисс Уэстли. Разумеется, после того, как все закончится, — добавил Алек, когда Дэйзи не сдержала ликующего вскрика. — Так что пока ни слова вашей подруге. Не забывайте, она еще может оказаться под арестом.

— О нет! Преступник — тот, у кого не было других способов подобраться к Беттине ближе. Зачем Мюриэл убивать сестру в Альберт-холле, если дома это сделать гораздо проще?

— Эрни?

— Потому что так больше подозреваемых, шеф?

— Именно.

— Если бы она была так хитра, — возразила Дэйзи, — она бы не оставила отпечатков пальцев. Да, и кстати, что там с этим чаем? Яд же был в ратафии, разве нет?

— Абернати налил Беттине чаю, а она не стала пить, — пояснил Алек.

— Со мной такое бывало на званых чаепитиях. Стоишь с никому не нужной чашкой в руках и не знаешь, куда ее деть. Алек, послушайте. Перед ужином преподобный Уэстли наливал шерри, и угадайте, что я заметила? Он зажал пробку между пальцами. Дэйзи растопырила указательный и средний пальцы правой руки. Видите? Так отпечатков не останется.