Рекруты Натоотваля - хроника войны - [32]

— Мы, как офицеры, обязаны провести разведку. Маклифф и Дыбаль, будучи штатскими, могут отказаться, но для нас это воинский долг, — ответил Айдем, — но жениться тебе нужно.

— Я женат на Дороти и у меня двое сыновей, — воскликнул Уайтгауз, — Дороти — это мой путеводный маяк. Пока она в моём сердце, я не умру.

— От тебя не убудет. Станешь на недельку мужем красотки, а мы никому не скажем, — лицо Айдема сделалось серьёзным, — это приказ, лейтенант.

— Никому ничего не скажем, — кивнул Маклифф.

— Хуанакава, — позвал свою дочь индеец и она появилась из-за ширмы.

Юная девушка была обнажённой, если не считать нескольких ниток крупных бус на её шее и талии. В руках она держала венок из цветов. Саурно перечислил достоинства дочери, упомянул умение готовить, делать одежду, ухаживать за ранами, ублажать, развлекать танцами и пением. Редко встречающиеся у индейцев светлые волосы и серые глаза, являлись, по его мнению, признаком милости юогов. Потом Саурно принялся хлопать в ладоши, обозначая ритм. Появилась Юана и выключила телевизор. Понсио тоже начал бить в ладоши. Из-за ширмы появились Мануэла и Чабела с бубнами и маракасами. Саурно извлёк из складок одежды многоствольную керамическую флейту. Раздалась незамысловатая мелодия, ударили бубны, зашуршали маракасы. Хуанакава двинулась по кругу, поворачиваясь к гостям то одним боком, то другим.

Они была хороша так, как хороши и красивы юные создания южных стран. Саурно передал флейту Понсио, а сам продолжил рассказывать о том, как плохо без сильных мужчин, какие у него замечательные дочери.

— Пойдём, большой человек, я соединю ваши руки, и начнём веселье! — сказал Саурно.

— У меня дома жена, двое сыновей, — прижав ладонь к груди, ответил Уайтгауз, — они ждут меня.

— Ро, ты устроишь нам неприятности, — сказал Дыбаль отказавшись переводить ответ товарища, — подумай хорошенько.

Кичако, без перевода поняв, что жених отказывается, хитро улыбнулся:

— Никто не сможет задержать Большого человека. Жалко. Но тебе не обязательно оставаться совсем. Но пара ночей в гамаках Мануэлы, Чабелы и Хуанакавы, это ведь тебе не будет в тягость? Не такая уж большая плата за спасение, кров и пищу.

Дыбаль заметил, что у Уайтгауза каменеет от возмущения лицо. Понимая, что индеец вторгается в область свободы личности, он начал искать компромисс:

— Саурно, у Рональда есть товарищи. Почему мы не годимся для твоих дочерей? Айдем почти холостой! Маклифф в разводе. Я тоже.

— Кичако маленький, но гордый народ. Если моя мать Урсула сказала, что нужен Большой человек, то нужен Большой человек. Кичако не кладут своих женщин под кого попало. Этот ваш рыжебородый — совсем неказистый. Дик, хоть и друг, но старый, а ты тщедушный.

— Ах, это Урсула сказала.

— Старая ведьма, — прошептал Уайтгауз.

— Комедия, — почесал голову Айдем, глядя, как Маклифф задыхается от возмущения.

— Всё, сватовство прерывается, — Маклифф сделал пару глотков текилы, заел их таблеткой, поднялся на ноги и вышел.

Айдем и Уайтгауз, смеясь, последовали за ним.

— Предлагаю обсудить женитьбу завтра, а сейчас отправиться к Агилару и посодействовать приготовлению поросёнка, — сказал Дыбаль, обнимая за талию Чабелу.

Саурно пришлось согласиться. Они двинулись к дому Агилара. По пути к ним присоединялись жители деревни, и процессия приобрела вид карнавала. Понсио принёс гитару. Айдем разразился песней «Michelle» рок-группы «The Beatles». Потом он принялся горланить «I am a Yankee Doodle Dandy», а Дыбаль исполнил свою собственную песню:

  На Каймановы острова

  Уношусь я в мечтах своих,

  Ты живёшь где-то там одна,

  В милом домике для двоих…

Понсио мучил флейту, женщины стучали в бубны, несколько индейцев стучали в барабаны. Пение, крики слились в сплошной шум. Над деревней стали влетать птицы, забегали куры, захрюкали свиньи, залаяли собаки. В дополнении Агилар сообщил, что в честь победы над матильонес, вечером затеяны петушиные бои с призами. Маклифф с трудом дошёл до дома Агилара и тут же крепко уснул, уткнувшись лбом в стену. На его лице застыла блаженная улыбка. Уайтгауз улёгся в гамак в углу и тоже уснул.

— Пусть отдыхают, — закрыл их от гостей своим телом Агилар, — а мы будем веселиться. Понсио, пива!

Вечер быстро погасил Солнце, были зажжены глиняные светильники, и всё наполнилось мистической пляской теней.

Глава 12 ПОХОД ЧЕРЕЗ СЕЛЬВУ

Бывший командир германской военной космической станции «Der Rhein», полковник военно-космических сил Германии Манфред Дитрих фон Конрад, медленно шёл по мягкой, как губка, влажной почве тропического леса, в дурно пахнущих дебрях, перешагивая через поваленные деревья, раздвигая вьюны и лианы, иногда подолгу прорубаясь сквозь заросли шипастых кустов, среди гомона многочисленных птиц, жужжания насекомых и криков разномастных обезьян. Земля кишела змеями, лягушками, червями, жуками. Полковник был, как мул, навьючен рюкзаком с едой, водой, патронами. Держа автоматическую винтовку М-16 в одной руке и мачете в другой, с лицом со старыми шрамами, похожий на седого актёра из фильмов про гангстеров, он шёл след в след за индейцем Санто и продолжал критику плана: