Рекруты Натоотваля - хроника войны - [23]

Мальчик некоторое время колебался, то ли сомневаясь в правильном понимании просьбы, то ли взвешивая задачи с точки зрения возможности её выполнения. Наконец он кивнул и побежал в сторону одной из крайних хижин. На её крыше виднелось блюдце спутниковой антенны с китайскими иероглифами.

Невдалеке послышались женские голоса, соревнующиеся в беззлобной перебранке. Из-за гранитной глыбы, облепленной мхом, появились две стройные молодые девушки с кукольными маленькими лицами, наполовину занятыми выразительными миндалевидными глазами. Они были невысокого роста, темноволосые, с выкрашенными в соломенный цвет отдельными прядями. Одеты они были в яркие, до рези в глазах, хлопчатобумажные пончо, потёртые джинсы и сандалии. Обе несли на плечах воду в ядовито-оранжевых пластиковых ведёрках, обе говорили одновременно. Увидев Дыбаля и Уайтгауза, они остановились, улыбаясь белоснежными зубами и принялись весело смеяться. Уайтгауз смутился, проверил, полностью ли он одет, но всё было в порядке. Комбинезон даже был заштопан в местах повреждений. Просто у девушек было отличное настроение.

Негромкое журчание родника за гранитной глыбой, тенистый уголок, прохлада, щебет и уханье птиц в сельве, далёкий рык леопарда, красивые девушки, Эл Дыбаль, весело скалящий зубы, всё это, в сочетании с обжигающими вздохами великой пустыни, казалось сейчас Уайтгаузу ирреальным, сказочным действием.

Уайтгауз решил попробовать заговорить с девушками, но они уже продолжили свой путь, проворно спускаясь по россыпи камней к хижинам.

— Кстати, заметки на полях; вон та, что повыше — средняя дочь Саурно, — Дыбаль помахал им рукой и сделал заговорщицкое лицо, — не знаю наречия гуарао, но улавливаю, что они связывают среднюю дочь Саурно и тебя в разговорах. Похоже, речь о вашей свадьбе. Эх, раздать всем по чарке водки!

— Не знаю, чего они там связывают, но я женат, — Уайтгауз покрутил перед носом Дыбаля кольцо на своём указательном пальце.

После этого он посмотрел вслед девушкам, оценивая их округлые бёдра и добавил — Моя Дороти покруче будет.

— За что купил, за то продаю, — Дыбаль перекатил сигару губами из одного края рта в другой.

В этот момент за их спинами кто-то заговорил с ехидной интонацией и этот кто-то мог быть только Джон Маклифф:

— Рональд! Я думаю, что он не всё время лежал без сознания у колдуньи Урсулы, а он каким-то образом завоевал сердце дочки Саурно. Местный Джакомо Казанова.

Уайтгауз обернулся и увидел Маклиффа. Маклифф был жив, здоров и весел. Он стоял, уперев руки в боки, в чистом, чуть ли не отглаженном, отливающем металлом комбинезоне. На его шее висела американская винтовка Heckler-Koch XM8. Прицел и ствол винтовки был забит лесным сором. Две пестрые сойки и какой-то зверек, похожий на зайца, болтались на его поясе, бейсболка была сдвинута на затылок, а на кончики носа бортинженера висели исцарапанные солнцезащитные очки.

Уайтгауз встал, шагнул к Маклиффу и стиснул его в объятиях:

— Джон, дружище!

— Осторожней, старина, ты мне кости поломаешь, не хуже, чем при посадке в контейнере. Нет, нужно было сказать Урсуле, что бы она тебя не долечивала до конца, а то в здоровом состоянии ты слишком опасен для окружающих, — Маклифф состроил рожу, а потом обернулся к двум молодым индейцам в камуфляжных армейских куртках и с винтовками, вышедшим за ним из сельвы, — Карлос, Диего, идите дальше без меня.

Индейцы, то ли понимали английский язык, то ли просто поняли в чём дело. Они беззвучно двинулись дальше к хижинам, рассматривая на ходу Уайтгауза и унося на шесте добытую белоснежную горную козу.

Маклифф неожиданно посвятил товарищей в свои кулинарные фантазии о фрикасе из мяса кролика под сметанной и соком маниоки, и о козлятине со сладким перцем.

— Перец, кролик и сливки, это хорошо, но нам выбраться отсюда? Мы вообще-то с тобой, Джон, офицеры Североамериканского союза, — перебил его Уайтгауз, — в деревне много людей?

— Человек триста, наверное, с детьми. Хочешь переворот устроить и взять власть? Дело хорошее. Тут любой малец из автомата палит — будь здоров, не кашляй. В любом шалаше гора оружия и боеприпасов.

— Мы только трое остались в живых? Второй контейнер сбит южноамериканцами — значит, Хоффман и Эйхбергер погибли. Айдем и командир немецкого корабля живы? — спросил Уайтгауз.

— Хоффман и Эйхбергер погибли, — вздохнул Дыбаль, — героические парни были, а ведь спасение было так близко…

Уайтгауз уставился не мигающим взглядом на штурмана:

— Айдем?

— Командир жив. Урсула подняла его на ноги. Айдем уже два дня мотается по пескам вместе с Саурно, собирая вещи и оборудование, что мы бросили во время похода по пустыне. Его интересуют накопители информации с телеметрией полёта, данные научных экспериментов, особенно те, что мы из-за большого объёма трафика не передали на землю. Там есть ценные данные по химическому синтезу алмазов и они стоят как десяток военных самолётов. Ещё он хочет найти наш аварийный радиомаяк и попробовать отыскать второй контейнер, или его части. Было бы хорошо похоронить наших парней Дюпуа и Фуджиёки и немецких военных Хоффмана и Эйхбергера. С тех пор как мы тут прохлаждаемся, в пустыне в районе посадки уже два раза была сильнейшая буря и очень сомнительно, что Айдем с Саурно смогут что-то найти.