Рекламный трюк - [16]

Эта версия стала модной, а с модой бороться бесполезно. Ей надо следовать.

Конечно, некоторые оригиналы отвергают моду — но таких людей слишком мало, и они погоды не делают. Умами правит большинство — потому что приспособиться и присоединиться к чужому мнению легче, чем идти ему наперекор.

19

Артем Седов, корреспондент «Вечерней газеты», был журналистом новой формации. Он начал работать в прессе уже в эпоху свободы слова и потому не Имел за собой таких пороков советской журналистики, как самоцензура и готовность согласовывать свои материалы с заинтересованными лицами и инстанциями. Артем, как и положено свободному репортеру, считал, что в этом деле существует только одно заинтересованное лицо — читатель, и ему нужно своевременно предоставлять правдивую, ясно изложенную и грамотно прокомментированную информацию. Все остальное — побоку. «Жив ты или помер, главное, чтоб в номер матерьял успел ты передать…»

Но редактор «Вечерней газеты» Иван Андреевич Гурьянов был журналистом старой формации. Как он работал, когда газета еще называлась «Знамя коммунизма», так и теперь продолжал работать — разумеется, с поправкой на современную политическую ситуацию. То есть ориентировался Иван Андреевич ныне не на подпольный райком партии, а на администрацию области, вполне лояльную к столичной власти.

Впрочем, не о политике речь. И все сказанное вовсе не значит, что Иван Андреевич бегал согласовывать материалы в канцелярию губернатора — времена все-таки не те, и цензура отменена даже в глухой провинции, а город в полтора миллиона жителей глубинкой не назовешь. Просто редактор главной городской газеты был прочными нитями связан с другими влиятельными и полезными людьми города и в своей работе неизменно считался с их интересами.

У Седова на руках была сенсация. Продюсер в миллиардер Лев Горенский в присутствии нескольких человек заявил, что не собирается платить выкув похитителям Яны Ружевич, а в выступлении по телевидению в тот же день сказал нечто прямо противоположное. Седов, естественно, стал копать и очень быстро докопался до истины — Горенский по-прежнему не собирается платить и просто тянет время надежде, что милиция или охранная фирма отыщет какой-нибудь след.

Седову это показалось чудовищной глупостью.

Охранным фирмам расследовать преступления вообще запрещено по закону, а милиция может хоть год мекать и ничего не найти. Тут Листьева убили, вся страна на ушах стояла, приказы отдавались на самом высоком уровне — приложить все силы, найти в двадцать четыре часа! И что? Сколько времени прошло — и никаких следов. А тут какая-то певичка, и следов еще меньше. Даже трупа нет — потому что она жива еще.

А раз жива — значит ее еще можно спасти. Горенский делать ничего не хочет, милиция не может — следовательно, надо искать деньги где-то на стороне.

Но для этого надо, как минимум, опубликовать тот факт, что Горенский отказался платить и врет публике в глаза о своей готовности внести выкуп, как только будут собраны деньги. А Гурьянов после телефонного разговора с начальником криминальной милиции печатать материал Седова по этому поводу категорически запретил. Сунуться в другие газеты — означало потерять работу в «Вечерке», а Седов этой работой чрезвычайно дорожил. Да к тому же другие газеты тоже не сильно разбегутся публиковать его сенсационные разоблачения. Из всех городских изданий только одно могло считаться полностью независимым — это был бульварный листок, который уже успел сообщить падким до сенсаций гражданам, что Яну Ружевич украли инопланетяне, и сопроводил это откровение портретом обнаженной певицы на целую полосу. Этот листок действительно не считался ни с чьими интересами, но в него Артем Седов никогда бы не пошел из принципиальных соображений — это было ниже его достоинства.

Серьезные независимые издания были в Москве. Но вся беда в том, что сенсации в нашей стране ценятся гораздо меньше, чем, скажем, на Западе. И провинциальному журналисту без связей не так-то просто напечатать свою информацию в столичной прессе, будь эта информация хоть трижды сенсационной. Добавок подписаться своим именем — означает опять-таки вступить в конфликт с Гурьяновым, а анонимная информация вызовет подозрения.

Впрочем, Артем все-таки послал анонимное сообщение по факсу с городского главпочтамта в несколько центральных газет, информационных агентств и радиостудий. Но этот шаг показался ему недостаточно эффективным.

Размышляя, что же можно сделать еще, Седов прогулочным шагом двигался по центральным улицам города и у здания ГУВД заметил фанатский пикет. Толпа фанов Яны Ружевич, потоптавшись здесь пару дней, рассосалась, но Безбородов оставил тут группу надежных ребят для контроля за передвижениями стражей порядка, а больше — для того, чтобы мозолить этим стражам глаза, побуждая их к более активным действиям.

При виде этого пикета в памяти Артема всплыло полузабытое словосочетание «Комитет общественного спасения». Но что-то в этой фразе было не то, от нее за версту веяло непримиримой оппозицией, обезумевшими демонстрантами и «бунтом пустых кастрюль». Однако Седов был хорошим журналистом и знал, что в словесном ремесле от перемены мест слагаемых меняется очень даже многое.