Реки счастья - [22]

— Вон Мессия, — сказал Маннелиг, указывая на Алау-султана.

— Действительно! Дотронься до меня.

— Бесполезно. Я уже пробовал. Не помогает. Он не знает, как освободить нас от проклятья. Он идёт к Горе, чтобы убить Сурта. Думаю, это может решить наши проблемы.

Киса принёс охлаждённые дыни.

— Холодненькая, — пробормотал довольный Тролль.

— Господа, предлагаю обсудить сложившуюся ситуацию. Как сказал Киса: «Эти сволочи украли почти всю нашу провизию». «Попали мы в беду», — подумал я, когда проснулся со связанными руками. Но беда, когда приходит одна, это ещё не беда. Побывали в плену и без еды остались. На одних дынях далеко не уедешь, — заявил Санджар.

— Мы должны продолжать путь, — ответил Алау-султан.

— Я вас умоляю, только не говорите, что будем идти к Горе, даже если придётся добираться вечно, или любой ценой.

— Почему?

— Потому, что в этот момент с небес раздастся голос, который скажет: «Да будет так». И мы заработаем проклятье. А проклятье — штука серьёзная.

— Хорошо не буду, — пообещал Мессия.

— Так с едой и водой то, что делать будем? Мы ж не дойдём до Горы, или не дойдём обратно. Желудок питает отвагу, а не отвага желудок. Кто здесь местный? Сколько туда добираться?

— Если ехать всю ночь и часть следующего дня, доберёмся до оазиса Тральфамадор. Там вы сможете поесть и попить, а оттуда, ещё день пути до Горы, — ответил Маннелиг.

— Тогда лучше поторопиться, пока пустыня не убила нас, — предложил Тимур.

Маннелиг достал двадцать шесть золотых монет и протянул их Троллю.

— Мог бы сделать скидку для нас, постоянных клиентов, и отряда Мессии.

Борьба с самим собой отразилась на лице Тролля.

— Прости, Маннелиг, не могу. Может быть, в другой раз.

— Да ладно, я же всё понимаю. Проклятье — штука серьёзная.

Путники попрощались с Троллем и, перейдя высохшую реку по мосту, отправились на юг.

Поэт засыпал, просыпался и снова засыпал. Он не смог бы сказать, сколько раз это повторялось. Отряд всю ночь шёл среди одинаковых дюн. Взобравшись на дюну покрупнее, Летучий Тартарец остановился. Небо на востоке уже становилось светлее.

— Добро пожаловать в Харлин, — сказал Маннелиг, когда Мессия и его спутники оказались рядом, — Это долина реки, которую когда-то называли Фэлнайф. А когда она стала приносить золото с гор, реку прозвали Фэлалар. А теперь никак не называют, ведь и называть то некому. Фенрир поглотил и царства, и царей с их подданными. Песком засыпаны тронные залы Харлина.

— Фенрир. Это тот гигантский белый песчаный червь, за которым гоняется Ахав? — спросил Поэт.

— Значит, вы видели Капитана. Да это тот самый червь. Они уже однажды встречались. Ахав ехал по пустыне на слоне, которого проглотил, внезапно появившийся Фенрир. Капитана отбросило в сторону. Это и спасло ему жизнь. Жгучая отчаянная ярость овладела Ахавом, когда он выбрался из песчаного вихря, среди растерзанных трупов его спутников. Тогда он выхватил нож и бросился на Червя. Фенрир, уходя на глубину, молниеносным движением оставил Капитана без ноги. Стоит ли удивляться, что им овладела безумная жажда мести? Но я думаю, не только за потерянную ногу хочет отомстить Ахав. Для него Фенрир — воплощение зла, отнимающего у нас тех, кто нам дорог, и то, что нам дорого, это вообще всё зло, существующее в мире. Червь для него — светлая неуловимая сила, всё поглощающая без пощады, ведомая лишь слепой злобой. Тебе никогда не казалось, что что-то с этим миром не так? Хотелось бы жить в земном раю, но вместо этого имеется в наличие лишь юдоль страданий и бедствий. А кто в этом виноват? Люди? Чаще всего люди, но не всегда. Так, кто тогда, когда не люди? Ты не знаешь. И страдаешь от этого. Ахав знает и может бороться.

— Не является ли Сурт для Алау-султана тем же, чем для Ахава Фенрир?

— Возможно.

— Но откуда он взялся, и кто такой?

— Откуда взялся? Одни легенды говорят, что он порождён Суртом, другие — что явился с луны. Одни называют его Фенрир. Другие Айлуир. Так звали Червя Алаухан и его войны, правда, они представляли его в образе белого волка. Смерть и забвенье приносит он, появляясь из недр пустыни. Величественный белый покров опускается на всё вокруг человека, долго странствовавшего под ослепляющим солнцем. Тот же покров приносит Белый Червь. Повелителем песков зовут его. В пустыне кажется, что он таится под каждой дюной. Его считают не только вездесущим, но и бессмертным, поскольку бессмертие — это всего лишь вездесущность во времени.

— Так он ещё и повелитель времени?

— Если не само время, скользящее среди песков и поглощающее царства. Оно начинает с мелочей, с забытых песен минувших золотых вечеров, и превращается в чудовищного червя, способного пожирать целые города с многовековой историей. Не остаётся ни шелеста листьев, ни журчания воды, ни воспоминаний, ни книг, ни песен, хранящих эти воспоминания. Всё скрывают пески. Скрывают множество корон и славу их владельцев. Там, в глубине, навсегда погребены повести о деяниях владык Линалара. Пустыня уничтожила следы многих столетий.

— Смотрите, там, вдали, три горы! Какие-то они уж слишком ровные!

— Это Великие Пирамиды Харлина, гробницы древних царей. Города вокруг засыпаны песком. Но ближе к реке мы сможем найти какие-нибудь руины. Там вы отдохнёте несколько часов, а потом мы продолжим путь. До Тральфамадора надо добраться, пока жажда не убила вас, приговорив меня тем самым к дальнейшим странствиям по пустыне. Ничего не имею против этого занятия, но за несколько тысячелетий немного приедается, мягко говоря.