Реки счастья - [21]

— Нехорошо получается, — сказал Маннелиг, — Так вы не знаете, как избавиться от проклятья. А что вы вообще здесь делаете?

— Мы идём к Горе, чтобы убить Сурта. Но мы не совсем уверены, что знаем дорогу.

— Я знаю, где это и пойду с вами. Может быть, проклятье потеряет силу, если ифрит умрёт.

— Может и не сработать, капитан.

— Ты такой умный? Что ты предлагаешь делать? Нам всё равно делать нечего. Скитаемся по пустыне век за веком. Скука смертная. Пора завязывать. Да. Идём к Горе. Мессия убьёт Светлого Властелина, и уж если это не поможет…

— Послушай, а почему ты сам не убил ифрита? Ведь у тебя было время.

— Я вроде как не могу этого сделать. Это он превратил меня в маджнуна. Кто-то другой должен убить его. Только так я смогу освободиться. Хотя был ещё один вариант. Мне нужно найти девушку, которая меня полюбит, чтобы снова стать человеком.

— И в чём проблема?

— В чём проблема? Ты посмотри на меня: сверкающие красные глаза и немного окаменевшее тело. Но есть ещё кое-какие обстоятельства. Проклятье не позволяет мне войти в оазис, а в пустыне, сам понимаешь, народу немного. Разве что самки ящериц.

— А по-моему народу тут разгуливает больше, чем должно быть в Тартаре. Это же страшная бездна, а народу больше, чем на Пути Пряностей. Капитан Ахав ищет Белого Червя, Одержимый эволюционирует в маджнуна, Летучий Тартарец.

— Да. Людей многовато, но какого они пола? И у всех, кто здесь разгуливает с головой не всё в порядке.

— Ты уверен?

— Уверен. Человек, у которого всё в порядке с головой не станет здесь разгуливать. Так, стало быть, идём к Горе? А деньги у вас есть? — спросил Маннелиг.

— А зачем они героям, идущим в Тартар?

— Я так понимаю, денег у вас нет. Даже если ты — герой, идущий в Тартар, деньги могут пригодиться, и случится это быстрее, чем думаешь. Ну, ладно. Думаю, тринадцать монет для вас у меня найдётся. Когда столетиями мотаешься по пустыне хочешь не хочешь кое-какие сбережения появляются. Заброшенные храмы, и всё такое прочее.

— Но зачем нам деньги?

— Вы когда-нибудь слышали о Мосте Тролля? Исчезли империи, опустели города, сады превратились в пустыню, а Мост остался. Остался и Тролль, который, гад такой, продолжает брать плату за проезд. Кстати, какой сегодня день недели?

— Воскресенье.

— Тогда нужно торопиться. Завтра Тролль нападёт, а сегодня может и так пропустить, за плату, разумеется.

— Его настроение зависит от дня недели?

— А как же? Поэтому пройти Мост надо сегодня. По понедельникам и люди то не очень добрые, а во что понедельник может превратить Тролля? Вам лучше не знать.

Глава 12

Весь день они ехали очень быстро. Ехать быстрее на верблюде по пустыне просто невозможно. После нескольких часов перемещения вверх-вниз по дюнам Поэту стало казаться, что он начинает страдать пустынной болезнью. Под вечер путники добрались до моста, соединявшего берега, давно высохшей реки. Однако мост всё ещё был необходим, потому что берега были настолько крутыми, что спуститься с одного и подняться на другой, не свернув при этом шею, было непросто.

— Ау! Тро-олль! Ты где, дорогой? — Прокричал Маннелиг, сложив ладони рупором, когда путники остановились у моста.

— Я здесь, — донёсся голос из-под земли.

Маннелиг огляделся:

— Да где здесь то?

— Под мостом.

— Ты ведь не собираешься на нас нападать? Сегодня воскресенье, Тролль.

— Не собираюсь.

— Тогда зачем ты забрался под мост?

— Жарко наверху.

— Так, как? Ты поднимешься, или нам спуститься?

— Уже почти вечер, становится прохладней. Можно и подняться, но лень. Спускайтесь ка ребятки.

Тролль был чем-то похож на Маннелига. Он тоже был слегка окаменевшим, и глаза были красными. На этом сходство заканчивалось, и начинались различия. Тролль был больше и сильнее. Намного больше и намного сильнее, а ещё у него был мост.

— У вас нет ничего холодненького? — спросил хозяин моста.

— Мне кажется, или ты должен быть более злобным? — удивился Поэт.

— Так, то по понедельникам, — ответил Тролль.

— Гром и молния! — воскликнул Киса, ушедший за холодненьким, — Эти сволочи украли почти всю нашу провизию. Только дыни остались.

— Видишь колодец? Опусти их туда в мешке. Будут холодненькими, — сказал Тролль.

— Там есть вода?

— Нет, но на глубине прохладней. Вы не представляете до чего тяжело сидеть на этом мосту. В последнее время жара стала совсем ужасной.

— А зачем ты сидишь здесь?

— Мы с Маннелигом товарищи по несчастью. Мы оба, вроде как прокляты.

— Ты тоже ищешь огненных коней?

— Нет. Я сижу на мосту. Проклятье — штука серьёзная. Давным-давно, когда Тартар ещё был Линаларом, я был человеком. Я был большим и добрым. Хотел быть полезным и построил мост, чтобы люди могли переправляться через реку. И радовался, когда видел, что облегчил кому-то жизнь, а потом услышал голос во сне:

— Ты построил этот мост для людей, но разве они дали тебе что-то в замен? Разве они отблагодарили тебя? Это не справедливо. Бери плату за проезд по мосту, ведь ты трудился, чтобы построить его, а труд должен оплачиваться.

На следующий день я стал брать по медной монете с человека. Никто не возражал. Это было справедливо. И всё было бы хорошо, но через некоторое время плата стала казаться мне слишком маленькой. Одна серебряная монета — другое дело. Шло время, а жажда, завладевшая мной, становилась сильней, заставив брать по золотой монете. Построил ворота с обеих сторон и отпирал, только получив плату. А потом начались интересные времена. Войны и прочие радости. Однажды с юга пришло очень много людей. Денег у них не было. Учитель шёл первым. И в тот момент, я снова стал прежним Троллем, не порабощённым жаждой золота. Снова стал добрым и пропустил Учителя и всех, кто шёл с ним. Едва они скрылись в предгорьях, джинн снова овладел моим сердцем, и я стал раскаиваться, что пропустил столько народу, не взяв плату. На следующий день с юга опять пришли люди, и опять без золота. Они умоляли пропустить их, потому что за ними гнались всадники, но врата оставались запертыми. Беглецы не ушли, продолжали стоять перед воротами. Тогда я сказал, что они могут стоять сколько угодно. Я поклялся, что никто не пройдёт, не отдав мне золотую монету, даже если мне придётся сидеть на этом мосту вечно. И в этот момент с неба донёсся голос: «Да будет так». Всадники убили тех людей. Вот я и сижу. Говорят, придёт Мессия и освободит меня отпроклятья.