Река жизни русло не меняет. Книга 2. Бог - [8]

Даша постучалась к Тамаре Васильевне и попросила её об укрытии.

— Некогда всё объяснять, но, пожалуйста, спрячьте меня! — видя немой вопрос хозяйки дачи, она добавила: — Нас со Стасом преследуют нехорошие люди.

— Проходи, голубушка, в залу, тут тебя никто не тронет.

Сама Тамара Васильевна вышла во двор и занялась цветами в палисаднике.

Замок на даче Володе был наружный и виден с улицы. «Это на руку», — подумал Стас.

Сам он спрятался в сарае и наблюдал через щель в двери за происходящим на улице. Он мог бы уйти через забор на соседнюю дачу, а там и в город. Но ему надо было убедиться, что для Даши опасность миновала.

Не прошло и десяти минут, как подъехала девятка с затемнёнными окнами и остановилась. Вероятно, они у кого-то узнали о супружеской паре, недавно поселившейся в этом районе. Из машины вышла Рута и вежливо поздоровалась с Тамарой Васильевной, а потом спросила:

— Вы не знаете, где-то тут недавно поселились молодые супруги? Мы их ищем, это наши родственники. Хотим с ними повидаться, — сразу же она ответила на могущие возникнуть вопросы.

Стас в сарае и Даша в комнате соседней дачи затаили дыхание, ожидая, что же ответит Тамара Васильевна. Пожилая женщина ответила просто и с готовностью.

— Да вот здесь они и живут, — сказала она, показывая на соседскую дачу. Замок же на дверях Володиной дачи красноречиво возвещал, что хозяев нет дома.

— Так их нет сейчас, что ли?

— Ну, ты же видишь, голубушка, замок — значит, нет никого.

У Даши тогда промелькнуло в голове: «Голубушкой она и меня называла, но какая разная интонация в этих её обращениях!»

А Рута продолжала расспрашивать Тамару Васильевну.

— А эту ночь они здесь ночевали?

— Да, я видела их утром.

— А вы, не скажите, в это время они обычно уже дома? — поинтересовалась Рута.

— Да, Стас всегда Дашу встречает с работы, и в это время они уже обычно здесь.

— А почему он встречает Дашу, неужели мой двоюродный брат так любит свою жену?

— Любит, конечно, любит. Но ведь Даша беременна, а разве вы не знаете?

Этот вопрос на мгновенье смутил Руту, а Тамара Васильевна, видя секундное замешательство молодой женщины, утвердилась, что правильно делает, укрывая Дашу.

— Нет, мы этого не знали, видно, брат решил сделать нам сюрприз.

— Когда они придут, сказать им что вы их искали? — спросила Тамара Васильевна.

— Да нет, не говорите, мы сделаем им свой сюрприз, — ответила Рута с многообещающей интонацией в голосе.

Не попрощавшись, она села в машину, которая тронулась и не спеша покатила с дачного посёлка. Тамара Васильевна вошла в комнату, а встретившись с благодарными глазами Даши спросила:

— Я правильно сделала, что отправила их ни с чем?

— Конечно. Спасибо, я вам очень благодарна, что вы меня не выдали.

— А то я уже и вправду подумала, что это родственники вас ищут, — затем пожилая женщина задумчиво сказала. — Но какой холодный взгляд у этой девицы.

— Я так испугалась, что вы их не раскусите вовремя, и, сами того не желая, проговоритесь, что я здесь, — призналась Даша.

— Понимаешь, Даша, её нарочитая любезность и вежливость в начале расспросов мне сразу напомнили детство.

Встретив непонимающий взгляд молодой женщины, Тамара Васильевна пояснила.

— Я родилась в 1940 году. Незадолго до моего рождения моего папу арестовали. Он был кадровый офицер, в звании подполковника на момент ареста. Его осудили на 10 лет лагерей. Он сидел в Воркуте, строил там, в заполярье, угольную шахту. После того как он отсидел свой срок, в 1950 году ему дали ещё 5 лет ссылки. И отбывал он её в Караганде. Это столица мощного промышленного района на севере Казахстана. Как только он обосновался на месте ссылки, мама со мной и старшим братом поехала к нему жить в Караганду.

— И не побоялась ехать в такую глушь, — вставила Даша своё мнение.

Тамара Васильевна же продолжала вспоминать своё прошлое.

— Мама была на 14 лет моложе папы, но она при первой же возможности поехала к нему в Караганду из Ленинграда, где мы тогда жили.

— Очень мужественный поступок, — опять не удержалась от реплики Даша.

— Просто папу не возможно было не любить. Я его увидела, когда мне было уже 9 лет. Лагерь его не сломил и не обозлил, он остался человеком, человеком с большой буквы. Мы с братом так его любили, что там, в ссылке, в Караганде мы, наверное, были самой счастливой семьёй.

Тамара Васильевна ушла в свои воспоминания, и Даша заметила, что и лицом она как-то посветлела.

— Да… — пожилая женщина, как бы возвращаясь из прошлого, продолжала, — и ты знаешь, когда эта девица задавала вопросы, очень мне это напомнило моё детство. Когда меня, одиннадцатилетнюю девочку, вызывал к себе следователь — холёный, упитанный капитан — он вкрадчиво и вежливо стал выспрашивать у меня, о чём папа говорит дома. Дети обычно доверчивы, и в простоте душевной могут сказать что угодно. Но этот капитан не учёл того, что мы были дети «врага народа».

В Ленинграде и в школе, и на улице мне не раз вслед кричали: «Фашистское отродье». Так это в Ленинграде! А там, в Караганде, мы были вообще бесправны. И таких там было очень много — ссыльных и членов их семей. Так как местное население было малограмотно или вообще безграмотно, то наша «свободолюбивая» страна ссылала туда, после лагерей, технически грамотных и образованных работников и инженеров.