Река жизни русло не меняет. Книга 2. Бог - [40]

Ждать Сыча у офиса, пока тот окончит работу, было опасно, наверняка, так его кто-нибудь заметит. Придётся отложить задуманное на следующее утро, а значит, остаться в Москве ещё на один день. Сейчас его этот мегаполис угнетал, как-то давил, поэтому хотелось поскорее отсюда вырваться.

Руков подумал, что раньше он этого совсем не ощущал. Прибыв в Москву в конце восьмидесятых годов прошлого века, он с головой окунулся в её бурную жизнь. Ему тогда было интересно учиться, а так же совершать невероятные финансовые сделки. Возможно, он просто был тогда моложе. Через пять-шесть лет такой жизни он уже считал столицу чуть ли не родным городом, так гармонично влился он в московскую жизнь. И совсем другие чувства к этому городу у него сейчас. Оторвался от него что ли?

Виктор Николаевич чувствовал себя скверно в последнее время. Вроде бы всё наладилось. Рогова переписала на него фирму. Иван куда-то пропал, этот хлыщ, ну, туда ему и дорога. Некоторое время после гибели его жены и сына Виктор Николаевич чувствовал за собой вину. Ведь он напрямую был в том замешан. Сейчас это чувство его почти не беспокоило, но зато появилось гадкое чувство страха. Откуда он мог знать, что так получится! Рябов ему тогда сказал, что они арестуют Ивана и приступят к дознанию. Но Травин сбежал от них. Это даже смешно — от профессионалов, неожиданно напавших, сбежал не профессионал, и ещё подстрелил двоих, видимо так, на всякий случай!

При этих мыслях сарказм всё больше и больше одолевал Виктора Николаевича, но и страх не отпускал тоже. Сыч прекрасно понимал, что при желании Иван разделается с ним, как с тараканом. Он даже побывал в плену у Травина, если можно так выразиться. Но почему-то Иван не поднял на него тогда руку, та шишка на лбу от его удара не в счёт. И вот уже всё стало более- менее налаживаться, но тут как снег на голову, известие, что Рябова арестовали. А ведь складывалось впечатление, что он не зыблем, что он стоит на земле так же твёрдо как Останкинская телебашня. И вот на тебе, его арестовали, а что теперь ждёт Виктора Николаевича — маленького, серенького человечка — без такого мощного покровителя? А тут вчера сообщили, что Рябов умер прямо в камере, вроде как сердце остановилось… Час от часа не легче. Да у этого полковника сердце крепче, чем у него, у Сыча, в десять раз. Это понятно, что кто-то помог ему остановить его сердце. А что теперь будет с ним и с его сердцем, которое тоже стало побаливать, а в последние два дня боль только усилилась, Виктор Николаевич не знал.

А тут ещё жена как с цепи сорвалась. Чем больше стал приносить домой денег, тем ей больше требуется. Сейчас его зарплата в три, а то и в четыре раза выросла. И что интересно, тогда три или три с половиной тысячи долларов хватало, а сейчас восемь-десять тысяч не хватает. Пришлось 20 тысяч вытащить из дела. Его жена Ира увлеклась модными магазинами, где цены выше в несколько раз. Лучше бы она увлеклась работой! И Светке в прошлом месяце купили костюм за тысячу долларов. На его возмущение: «Зачем такой дорогой?» Жена заявила: «Пусть, у нас одна дочь, можно её немного и побаловать». Дочку надо больше к работе приучать и к ответственности, а если в девять лет начать баловать, то что будет с ней в семнадцать? Вот уж начнёт баловаться, так баловаться! А тут ещё, вчера Ира заявила, что ей стали нравиться бриллианты. У Виктора Николаевича аж лицо перекосило «от радости». Раньше она и к золоту не очень-то стремилась, а что изменилось сейчас? Только размер его зарплаты. От всех этих воспоминаний и мыслей, на душе у Сыча становилось ещё скверней. Казалось, и зачем тогда настучал Рябову на Ивана, зачем вообще эту кашу заварил? Виктор Николаевич впервые серьёзно пожалел о содеянном. Но жалел он, прежде всего себя, а не жертвы. Насколько тогда, до всего этого, жилось спокойней, а теперь — одна только морока.

На следующее утро Стас подъехал к дому Сыча в семь часов. Увидев, что БМВ бывшего зама стоит на месте, Руков весь подобрался, значит, сегодня он сделает-то, что задумал. Он поставил свою «девятку» недалеко от выезда со двора. Сыч обязательно проедет мимо, другого пути с этого двора нет, но своего убийцу за тонированными стеклами он не заметит. К тому же Стас на всякий случай загримировался: наклеил усы с бородой, натянул пониже бейсболку и тёмные очки.

Виктор Николаевич в последнее время действительно выезжал на работу пораньше. В офисе ему было спокойней и комфортней. Здесь его уважали (или делали вид что уважают) — ну да внешне это всё равно выглядит одинаково. Троих сотрудников и одну сотрудницу он уволил, уж очень настороженно они на него поглядывали. И повод для увольнения нашелся вполне правдоподобный. Принял на их место новых работниц. Здесь, на работе, он чувствовал себя полным хозяином.

Руков наблюдал за подъездом, из которого должен выйти Сыч. Через 20 минут дверь в очередной раз открылась, и Стас увидел того, кого ждал. Но как за эти полгода изменилась внешность Сыча! Одет он был гораздо опрятней. Было заметно, что его легкий костюм стоил немало денег, а так же Стас успел заметить очень дорогие туфли на ногах бывшего зама. Но более всего поразила Рукова походка Сыча. До того она была шаркающей, да и весь он был какой-то придавленный к земле, а сейчас поступь его была уверенная и весь его вид выражал полнейшее самодовольство.