Река времен. Жребий брошен - [91]
Норма!
Теперь надо выждать. Я закрыл кабинку изнутри, не спеша надел белую курточку, водрузил на голову колпак, уселся на «кресло философа» и развернул послание: «Через две мин. уверенно идешь на кухню, прямо мимо электроплит к служебному выходу – и на улицу. Я встречу!»
Все ясно. Почерк Саныча я не спутаю ни с чьим. Время пошло…
Кстати, а ведь мы познакомились с ним лет десять назад. Нет, точно – ровно десять! Помню, я тогда зачищал местность где-то за Ведено от лежавших там лет уже тридцать, если не побольше, минометных мин, гранат и прочей военной требухи, оставшихся еще от первых чеченских начала века. А Саныч…
Саныч – это история особая.
Было лето. Жаркое и какое-то тягучее, даже там, в горах. Мы с моим приятелем Мишкой Мишиным, который стал уже капитаном ВВ, и тремя его подчиненными «вованами» в звании от рядового до старшего сержанта ехали на разведку нового места работ. Рядовое дело. Сбор и утилизация ВОПов, оставшихся от предыдущих войн, или, как говаривал мой учитель Вячеслав Иванович Храмов: «сбор старого мусора в относительно безопасной зоне».
От головокружительных поворотов горного серпантина и после выпитого накануне вина дико мутило, даже несмотря на то что я сел рядом с водителем. Четырнадцать часов. Солнышко стоит в зените, и тени от окружающих деревьев практически исчезли. В машине – духота. Нам оставалось преодолеть каких-нибудь десяток кэмэ, когда в радиатор нашего джипа пришелся удар точно пущенной гранаты «эрпэгэ». Мотор-генератор буквально разлетелся брызгами во все стороны, а машина, кувыркнувшись через крышу, завалилась на левый борт. Второй взрыв пришелся в передний бампер. И тотчас, или даже чуть раньше, по нам с горушки, метров с двухсот, прицельно ударил пулемет. Шандец! Приплыли! Вот тебе и «сбор старого мусора в безопасной зоне»…
Я откашлялся от пыли, которая окутала машину плотным облаком, убедился, что спутниковая станция связи приказала долго жить, потом на ощупь дернул у ничком завалившегося водителя его штатную «пэвэдэху», за ней – лямку подсумка с патронами, выполз через проем вылетевшего наружу лобового стекла и притаился, пытаясь оглядеться.
Позади кто-то, громко сопя, выбирался за мной следом. Пулеметчик продолжал жалить наш джип короткими очередями, отзывавшимися веселым звоном по днищу машины. Хорошо, что пулемет – винтовочного калибра, а не крупного. Это нам что слону дробинка, но, чтобы высунуть голову за габарит бронированного днища кузова авто, нечего было и думать.
Того, кто полз за мной, пыхтя как паровоз, я не срисовал. Глаза запорошило пылью, и я, честно пытаясь проморгаться, усиленно тер их пальцами. А вот третий, бережно несший перед собой «масловку», оказался капитаном Мишиным собственной персоной, хоть и сильно посеревшим от толстого слоя пыли, осевшей на лице и обмундировании.
– Жив? – коротко спросил он.
– Натюрлих! – Я жадно глотал горячий воздух, продолжая тереть глаза.
– Семченко, – обратился Мишка к тому, что лежал рядом со мной, – ты как?
– Живой, кажись! – Боец скрипел, как заржавленное колесо. – Осколком бедро задело, но несильно.
– А Казакову и Сазонтьеву, похоже, вечная память!
Я, наконец, проморгался и окинул взглядом наше воинство. Мишка отряхивается от толстого слоя пыли, и мордоворот-сержант в полужестком бронежилете четвертого класса ковыряется с бинтом у своей правой ноги.
На троих – «масловка» капитана, «беретта» сержанта, «таволга», которую я взял у водилы, и три пистоля. Ну еще гранат у каждого штуки по три. Негусто. Мобила тут не берет, карманное радио у Мишина есть, но что толку от него в полусотне кэмэ от базы в этих враждебных горах? Надежды на помощь – просто призрачные… Место глухое. А если эти засадники полезут нас добивать? Ну пятерых мы, пожалуй, срежем, может, шестерых, в этой позиции больше – вряд ли. А их, судя по обстрелу, тут десятка два имеется.
Это и есть наш последний и решительный? Как-то совсем не хочется, тем более меня дома уже двухлетний внук ждал! Лизки тогда еще и в проекте не было.
– Ну что делать-то будем, мусор ты наш? – Мишка хрипел мне прямо в лицо. – От пулемета мы пока прикрыты днищем машины, оно даже бронебойки винтовочного калибра выдержит, но уйти отсюда – верная смерть. А они под прикрышкой того самого пулемета легко подойдут с фланга и срежут нас, как миленьких… А я за тебя в ответе!
Я огляделся. Мы почти в придорожной канаве, которая справа и слева сверху простреливается как отче наш. Местность на расстоянии метров двухсот от нас ровная, как стол. Сзади обрыв высотой примерно метров пятнадцать. Хрен туда спрячешься, и не слезешь. В самом деле, достаточно им достичь вон тех каменьев, что в полутораста-двухстах метрах слева, и они перебьют нас как мух; и опрокинутый джип, у которого от осколков мин бронировано только днище, ничем нам уже не поможет. Странно, что они не вжарили по нам еще раз из эрпэгэ или миномета. Тут бы нам всем кирдык и настал. Хотя, может быть, у них гранаты кончились, а миномета, на наше счастье – нет?
Так. Связи у нас нет. Спутниковый монитор разбит, мобилки традиционно не работают, а радио хрен добьет до наших. И с оружием не какава. У меня, кроме штатного пистоля эм-семнадцать, машинки, несомненно, очень хорошей в ближнем бою, есть еще «таволга» водителя, проку от которой за тремястами с полтиной метров – ноль целых и все десятые.
Гротескный рассказ в жанре альтернативной истории о том, каким замечательным могло бы стать советское общество, если бы Сталин и прочие бандиты были замечательными гуманистами и мудрейшими руководителями, и о том, как несбыточна такая мечта; о том, каким колоссальным творческим потенциалом обладала поначалу коммунистическая утопия, и как понапрасну он был растрачен.© Вячеслав Рыбаков.
Прославленные мастера жанра, такие как Майкл Суэнвик, Брюс Стерлинг, Джо Холдеман, Джин Вулф, Гарри Тертлдав и многие другие, приглашают читателей в увлекательные путешествия по далекому будущему и альтернативному прошлому. Тайны инопланетных миров и величайшие достижения научной мысли представлены на страницах знаменитого ежегодного сборника, обладателя многочисленных престижных наград. Только самое новое и лучшее достойно оказаться под обложкой «The Year's Best Science Fiction», признанного бренда в мире фантастики!
Продолжение серии «Один из»… 2060 год. Путешествие в далекий космос и попытка отыграть «потерянное столетие» на Земле.
Вор Эддиса, мастер кражи и интриги, стал царем Аттолии. Евгенидис, желавший обладать царицей, но не короной, чувствует себя загнанным в ловушку. По одному ему известным причинам он вовлекает молодого гвардейца Костиса в центр политического водоворота. Костис понимает, что он стал жертвой царского каприза, но постепенно его презрение к царю сменяется невольным уважением. Постепенно придворные Аттолии начинают понимать, в какую опасную и сложную интригу втянуты все они. Третья книга Меган Уолен Тернер, автора подростковой фэнтэзи, из серии «Царский Вор». .
«Красный паук, или Семь секунд вечности» Евгения Пряхина – роман, написанный в добрых традициях советской фантастики, в котором чудесным образом переплелись прошлое и настоящее. Одной из основ, на которых строится роман, является вопрос, давно разделивший землян на два непримиримых лагеря. Это вопрос о том, посетила ли американская экспедиция Луну в 1969 году, чьё собственное оригинальное решение предлагает автор «Красного паука». Герои «Красного паука» – на первый взгляд, обычные российские люди, погрязшие в жизненной рутине.
Что, если бы великий поэт Джордж Гордон Байрон написал роман "Вечерняя земля"? Что, если бы рукопись попала к его дочери Аде (автору первой в истории компьютерной программы — для аналитической машины Бэббиджа) и та, прежде чем уничтожить рукопись по требованию опасающейся скандала матери, зашифровала бы текст, снабдив его комментариями, в расчете на грядущие поколения? Что, если бы послание Ады достигло адресата уже в наше время и над его расшифровкой бились бы создатель сайта "Женщины-ученые", ее подруга-математик и отец — знаменитый кинорежиссер, в прошлом филолог и специалист по Байрону, вынужденный в свое время покинуть США, так же как Байрон — Англию?
Наш современник, военный хирург, инвалид, волей судьбы попадает в свое мальчишеское тело ровно на пятьдесят лет назад. И он вынужден, чтобы не оказаться в психиатрической больнице, продолжать жизнь обычного пятнадцатилетнего мальчишки в 1964 году. Неравнодушный к тому, что станет с его страной, он принимает решение сделать все, что в его силах, чтобы история Советского Союза пошла по другому пути. Он понимает, что для этого он должен стать человеком, влияющим на принятие решений. И он сможет им стать.
Завершив свой жизненный путь в веке двадцать первом, пройдя сквозь боль, смерть и перерождение, наш современник обрел в новой жизни то, что желал больше всего. К чему стремился душой, о чем страдал сердцем, тянулся и тосковал… И пусть за окном ныне грозный и жестокий шестнадцатый век, где Русь только-только выкарабкалась из ямы долгой феодальной раздробленности и мир вокруг полон тревог и лишений. Пусть! Зато теперь у него есть настоящая семья, где его любят. А еще заботливый отец начал допускать своего наследника к семейному делу – тому самому, которым их род занимается вот уже почти шесть сотен лет.
Мало закатить камень на вершину горы. Нужно еще постараться, чтобы твой труд не пропал даром! Наш современник, волей случая сменивший век двадцать первый на девятнадцатый и ставший молодым, родовитым и… практически нищим князем, вдобавок последним в своем роду, окончательно принял новое имя и жизнь. Начав все с чистого листа, всего за семь лет достиг вершин общества, признания и успеха. Удача сопутствует князю Агреневу, но будет ли так всегда?.. Покатится ли его «камешек» легко по склону, побуждая к движению сначала камешки поменьше, а затем и большие валуны, и превратится ли его бег в неудержимую лавину? Или он остановится перед непреодолимым препятствием и станет еще одним памятником тщетности сует?
Московская Русь шестнадцатого века… Смутное и тяжелое время. С юга рубежи молодой державы постоянно пробовало на прочность Крымское ханство, с запада – королевство Шведское и Великое княжество Литовское, по стране время от времени прокатывались эпидемии и неурожаи, да и иных невзгод хватало. Кровь людская лилась что водица!.. Однако нашему современнику по имени Виктор, волей случая оказавшемуся в прошлом, можно сказать, крупно повезло, потому как в новой жизни семья ему досталась хорошая. Большая, крепкая, дружная! Семья великого государя, царя и великого князя всея Руси Иоанна Васильевича, за живость характера и исключительное миролюбие прозванного Грозным…