Река времен. Жребий брошен - [10]

– Хороший табак, – откидываюсь в кресле, всем своим видом показывая, что готов к принятию дальнейшей информации.

Господин Лейбниц еще раз внимательно посмотрел на меня, затем нажал кнопку на небольшом пульте на столе и быстро произнес несколько фраз по-немецки, после чего выпустил облако густого дыма и произнес:

– Уважаемый господин Матвееф! Прошу вас потерпет несколко минут еще. Сейчас здесь придет еще один человек. Без него наша беседа будет неполная…

Я кивнул в ответ, а хозяин кабинета принялся быстро бормотать что-то по своему «уху», перечисляя какие-то цифры по-немецки и по-английски. Но он не успел завершить это занятие, как в кабинет буквально влетел еще один человек. Довольно молодой (не старше тридцати пяти), совершенно лысый, с пытливыми глазами за дымчатыми очками, в клетчатой рубахе, потертых джинсах и умопомрачительных по своей расцветке кроссовках фирмы «Викинг». Он на мгновение замер в дверях, почти незаметно кивнул хозяину кабинета и порывисто протянул мне свою ладонь:

– Томашевский Виталий!

– Очень приятно.

– Вот тепер мы все трое в сборе. – Господин Лейбниц широко улыбнулся и включил кондиционер. – Правда, тут немного тесно, но я думаю, что теснота – не самое большое зло в нашем мире. Итак, Максим Андреевич, давайте продолжим нашу беседу.

Я кивнул в ответ.

– Ви, насколко я понимаю, критически относитес к возможности путешествия во времени?

– Вы правы.

– Но если толко предположить на минуту, что кому-то это удалос, как ви считаете, как это было би проведено? – Он скрестил руки на груди и повернулся в мою сторону. Томашевский оперся спиной об оконный откос.

– Удалось… – тяну, лихорадочно соображая. Неужели же это – не фантастика, и заявление господина Шу из Шихау – не бред? Видимо, за всем этим что-то есть, раз они так на этом настаивают. Итак, что мне известно о возможных перемещениях во времени из фантастических романов? Я поневоле затянулся сигарным дымом, подавился и закашлялся… – Извините! Как это возможно? – перебарывая позывы к кашлю, вновь переспрашиваю его. – Думаю, что перенесение физических тел во времени – утопия.

Лейбниц кивнул чуть заметно. Это приободрило меня.

– Думаю, что все может осуществиться, как пишут некоторые авторы, путем перенесения пресловутой матрицы сознания (как ее называют фантасты) в сознание человека, живущего в том времени. – Я перевел дыхание. – Но это говорит о том, что мы сможем путешествовать только в свое прошлое. Ведь параметры сознания людей будущего мы знать не можем. И еще одно. По-моему, как бы нам ни хотелось сдвинуть что-то в прошлом, мы не сможем сделать это и можем рассчитывать только на то, чтобы взглянуть на мир прошлого глазами того человека, в разум которого мы внедримся. Иначе – нарушение течения времени и альтернативные времена, а все это лежит за пределами моего восприятия мира. – Я замолчал.

– Все, что ви говорите, – вполне здраво, – прервал паузу Лейбниц. – Что далше?

– А дальше я могу сказать, что есть еще одна возможность путешествия во времени, которая уже освещалась в научной фантастике.

– Какая же?

– Путешествия в описываемое будущее, прошлое… И настоящее. – Улыбка поневоле проявилась на моем лице.

– Как это так?

– Ну как бы это вам объяснить? Думаю, что проще будет самим прочитать у братьев Стругацких «Понедельник начинается в субботу». Там суть в том, что один из героев путешествует в будущее, в мир, который не существовал в реальности, но был воссоздан волшебным образом по описаниям разных писателей-фантастов. – От меня не укрылось, как при этих словах Лейбниц и Томашевский быстро переглянулись.

– Так вот там у одного из героев и возникла эта идея попробовать попутешествовать в том настоящем, что описывали разные люди. То есть не в самом мире, а в какой-то его модели, полученной из описаний разных авторов. По-моему, это вышло бы очень забавно.

– Да, это в самом деле очен интересно! А как ви можете помнить про все это?

– Нормально! Я ведь, как нормальный мальчишка, в подростковом возрасте много читал и буквально болел фантастикой.

– А почему не фэнтези? Ведь уже давно фэнтези держит лидерство по продажам и во всех рейтингах не идет ни в какое сравнение с сайнс фикшн.

– Трудно сказать. Просто люблю именно фантастику, а не фэнтези. Наверное, от деда пришло ко мне, и все. Если хотите, фэнтези – это бабское и чайническое чтиво, как говорил дед; уповать на всякие там чудеса и магию – как-то не по-мужски.

– Да… Не знаю, как и продолжить. – Лейбниц на минуту задумался, потом повернулся к Томашевскому: – Может быть, Виталий что-то добавит нам?

Томашевский внимательно посмотрел на меня, словно взвешивая все «за» и «против», потом улыбнулся и выдернул руки из карманов:

– А что говорить? Я думаю, что лучше всего будет просто пригласить уважаемого Максима Андреевича посетить прошлое в любой удобный для него момент времени, но лучше пока держаться в пределах двух ближайших столетий!

Я опешил:

– Как, прямо сейчас?

– А разве ви ограничены во времени? Я же предупреждал вас, что наша беседа займет какое-то время, но если вы боитес… – произнес господин Лейбниц.

Я задумался. Значит, все-таки машина времени есть! Так вот зачем я им понадобился. Они проводят испытания машины времени! Господи, но почему же именно я?