Река (Свирель вселенной - 3) - [14]

...Вверху что-то загудело, как будто в атмосферу вторглось электрическое облачко. Меньшиков посмотрел. Со стороны низинного берега действительно двигалось облачко, испещренное вспышками стеклышек. Приблизившись к обрывам, оно полетело вдоль красноватых выступов, напоминающих сторожевые башни. Это были, кажется, пчелы. Медленно они летели мимо щелей и выступов, но, словно убедившись, что эти места уже заняты черные жители башен появлялись там и тут, - поднялись выше, на уровень крон, облетели гигантскую белесую наклонившуюся осину, еще сильнее сверкая на солнце, и полетели дальше.

Красные глины паучьих Обрывов гасли. Солнце садилось далеко за рекой. Пора было позаботиться о ночлеге.

Меньшиков проплыл вдоль Обрывов, огибая песчаный лоб и мыс с развесистой ивой, - за мысом на складном стульчике сидел старый человек с седым чубом. На Меньшикова он едва обратил внимание. Наверное, давно увидел. И не мог понять, что он так долго торчит под Обрывами, чего-то рассматривает...

Здесь, напротив Обрывов, Меньшиков и хотел остановиться.

Седочубый шлепнул по шее, зашиб комара или слепня.

У него было широкое лицо кирпичного цвета. На кирпичный лоб свешивался седой чуб.

Кажется, только что Меньшиков беседовал с одним человеком, и вот уже надо снова что-то говорить. Но с этим-то ясно, о чем. Рыбак. На рогульках две телескопические удочки.

Возле рыбака стоял единственный сапог. Голую ступню он зарыл в песок, чтобы не донимали комары.

На чем он сюда забрался.

Меньшиков несколько минут назад ощущал себя вообще единственным человеком на земле перед лицом геологической тайны. А оказывается, совсем рядом сидел седочуб с пластиковыми удочками. Небось, посмеивался.

- Как рыбалка, отец? - спросил Меньшиков, задерживая весло.

Рыбак даже не взглянул на него.

Потом посмотрел. Промолчал. Меньшиков откашлялся. Еще раз спросить... Но тоже промолчал. Проплыл дальше. Мало ли. Может, папаша медитирует. Ему самому хочется на реке больше помалкивать. Тут могут встречаться всякие люди.

Седочубый рыбак остался позади. Меньшикову все же было немного не по себе. Но вскоре все объяснилось. Поблизости оказалось заросшее кустами устье небольшой речушки; там стояла моторная лодка с брезентовым верхом: сейчас он был собран. В лодке сидела загорелая старая женщина, вязала. Поглядывала на подплывающего лодочника. Меньшиков обратил внимание на янтарные крупные бусы на толстой загорелой шее. Он осторожно поздоровался. Но ответ последовал немедленно.

- А он не слышит, - сказала она затем.

Меньшиков взглянул на старика. Тот сидел, вперившись в поплавки.

Женщину комары не трогали. Наверное, намазалась реопирином. Она была в старой вязаной кофте, брезентовых брюках.

- Вы-то куда плывете? к дубравам? - спросила она.

- Да, - согласился Меньшиков. - Далеко еще?

Женщина вздохнула, повела толстыми плечами. Бусы на ее шее пышели жаром. И ее толстое лицо казалось горячим.

- Раньше надо было их глядеть, - сказала она. - Лет двадцать назад.

- Меня тогда на свете еще не было.

Она кивнула.

- А сейчас порубили дубравы. Народ бойкий, с бензопилами, техникой.

- Охранять надо было.

- К каждому дубу лесника не приставишь, - ответила она.

- Я тоже лесник, - сказал Меньшиков.

Почему-то ему на этот раз не хотелось прерывать разговор. Женщина недоверчиво взглянула на него.

- Здешний?

- Нет. И я лесник в прошлом.

Женщина улыбнулась.

- Какое у тебя прошлое.

Меньшиков слегка обиделся и сказал, что работал лесником в заповеднике, на Байкале.

- Но ты же еще не служил, - возразила она.

Меньшиков смутился.

В это время слева от них что-то произошло. Оба обернулись. Рыбак неловко скакал на одной ноге. На песке, как на раскаленной сковородке, билась рыба. Меньшиков быстро взглянул на женщину.

- Помочь?

- Шшшшш!.. - прошипела она, округлив глаза, как будто старик мог услышать.

Старик наконец смог придавить рыбу костылем, опустился на колено и, зажав рыбью голову, вытащил крючок и отбросил ее в траву. Свирепо посмотрел в их сторону.

- Пойду, - сказала женщина, продолжая вязать.

- До свидания, - сказал Меньшиков с некоторым сожалением.

- Река одна, - согласилась женщина. - Да. А если ты хочешь настоящую дубраву увидеть, то тебе надо в Шершни идти, вот куда. За болотом. Не так далеко.

Женщине, видимо, тоже хотелось поговорить, и она еще продолжала сидеть и вязать. Но вдруг раздался короткий требовательный свист. Меньшиков вздрогнул, посмотрел на рыбака. Тот уже сидел на складном брезентовом стульчике, глядя на поплавки. Как будто и не он свистел. Женщина заторопилась. Меньшиков поплыл.

Но с удовольствием остался бы. Узнать получше этих людей. Наверное, не первый раз здесь. Может, местные. Но говор у нее городской. В верховьях есть один районный старинный городок, может, они оттуда. А здесь чья-нибудь родина. Ее. Или его. Или он воевал в этих местах. Теперь ловит рыбу, не веря тишине. Хотя он уже давно в тишине. Может, где-нибудь здесь эта тишина его и накрыла. Впрочем, возможно, все и по-другому. Ногу отморозил. Слух из-за болезни потерял.

Теперь не узнаешь.

И жаль.

На своем пути он узнавал чужие судьбы. Что может лучше всего рассказать о том или ином месте? Любое место через человека выявляется, раскрывает себя. У всякого места есть тайна. И всякое тайное место ждет своего картографа.