Река слез - [42]

Я протянула ей банкноту в двадцать египетских фунтов.

— Да благословит тебя Господь! Желаю тебе от всего сердца справиться с трудностями.

На обратном пути я размышляла над тем, почему в мире столько зла. Что делать всем этим женщинам? Конкурировать друг с другом в надежде заработать на кусок хлеба? Такая же нищета ждет и их детей. С моей точки зрения, нет более безнадежного отчаяния, чем отчаянье матери, которая лишена возможности накормить своего ребенка. Мне это тоже знакомо.

Законы, регламентирующие чуть ли не каждый наш шаг, защищают ли они нас, женщин? Нет, они дают нам право лишь на то, что позволяют нам мужчины, на то, что самим им претит. Слишком много женщин из арабо-мусульманского мира все еще обязаны соглашаться на навязанный родителями брак. Особенно это распространено в провинции, в сельскохозяйственных районах, где много безграмотных женщин, которыми гораздо легче манипулировать.

Подавляющее большинство страдалиц сносят каждодневную жестокость со стороны мужей молча, потому что говорить об этом — табу. Даже факты избиений женщина предпочитает утаивать, так как знает, что вину за наносимые мужем побои родственники все равно переложат на нее, и ей будет еще хуже. Подобную несправедливость я испытала на себе.

Причиняемое мужем насилие не считается предосудительным, право на него муж получает в момент заключения брака. Считается, что это из сферы интимных отношений между супругами, куда никто из посторонних не имеет права вмешиваться, даже правоохранители. Хорош интим! Мне вспоминается теперешний президент Ирана Махмуд Ахмадинежад, который часто вносит поправки в семейное законодательство, в том числе подтверждая право мужей насиловать жен, оставаясь совершенно безнаказанными!

Это значит, что для женщины не существует никакого выхода. А если она убежит к родителям, не выдержав жестокости мужа, ее обвинят в невыполнении семейного долга и сразу же вернут туда, где жизнь для нее стала невыносимой. Если же случайно женщине подвернется добрый самаритянин, который спрячет ее, то он рискует быть обвиненным как соучастник, ведь замужняя женщина, которая скрывается от мужа, считается преступницей и преследуется по закону.

А вот изнасиловавший несовершеннолетнюю девушку мужчина избавляется от уголовной ответственности, если соглашается взять ее в жены. Общественное мнение в данном случае однозначно на стороне насильника. Считается, что девушка сама своим поведением соблазнила и спровоцировала его на агрессивные действия. В отдельных случаях ее даже могут обвинить в совращении.

Такая система права базируется на доносительстве и круговой поруке. Она защищает мужчин от любых обвинений, является подтверждением того, что их законы безжалостны по отношению к женщинам. Если женщина имеет смелость критиковать систему, защитники последней клеймят ее как предательницу ислама. Это настоящий тупик.

Большинство женщин не критикуют религию, несмотря на то что мужчины постоянно ссылаются на ее положения, чтобы оправдать свое жестокое обращение с женами. Почему мужья чувствуют такую настоятельную потребность в насилии? Может, причина этому — комплекс неполноценности, и именно он заставляет их подавлять волю женщин, ранить и обижать своих жен, делать их покорными? Как иначе объяснить эту бесконечную ненависть?

Жертвы этой ненависти и их дети попрошайничают на улицах Каира среди мусора, в окружении бродячих собак и кошек. Грязные, униженные, раздавленные, доведенные до отчаяния, они напоминают призраков.

Одна из таких женщин схватила меня за край брюк, умоляя:

— Красавица, дай мне немного денег, чтобы купить молока для ребенка.

— Сколько ему лет?

— Три месяца, а мои груди уже пусты. Он плачет без остановки, потому что голоден.

Этой молодой женщине не было и пятнадцати лет. Ее ребенок тщетно хватал губами материнскую грудь.

— Что ты делаешь на улице?

— Я тут с тех пор, как мой муж прогнал меня сразу после родов. Он не сжалился и над ребенком.

— Почему?

— Он считал, что ребенок много плачет. Это его раздражало. Он не мог спать.

— Вы долго жили вместе?

— Год. Мы поженились, когда мне исполнилось четырнадцать лет.

«Судьба, судьба!» — повторяла она. Как они сильно верят в эту судьбу! Неужели у всех этих женщин судьба быть выброшенными на улицу?

Рядом с этой матерью-ребенком попрошайничали ее сестра и мать. Трое отверженных женщин, единственным средством существования которых была улица. Сестре исполнилось двадцать пять лет, у нее было трое детей. Муж отрекся от нее, когда она гостила в родительском доме. Туда пришел поверенный мужа и дал ей на подпись документ. Как только документ был подписан, поверенный объяснил, что муж отрекся от нее, и теперь она должна остаться с матерью. Однако вскоре и отец отрекся от матери, этой преждевременно постаревшей от несчастий женщины, которой было всего сорок два года. Теперь все трое, прижимаясь друг к другу, чтобы защититься от холода, бродяжничали, как бездомные животные.

Я встречала еще много таких женщин и была сыта по горло одинаковыми историями и одинаковыми стенаниями.

Я не могла более оставаться на улице, так как ощущала свое полное бессилие. Рассказывая мне о своих злоключениях, они, безусловно, рассчитывали на мою поддержку. Одна женщина умоляла меня: