Река на север - [3]
Непредставленный доктор Е.Во. Сподвижник трубочиста. Может быть, насильственный материалист? А-а-а... — понял Иванов, — чиновник из Министерства Первичной пропаганды. Иногда он забывался и проглатывал жвачку, но чаще любопытства ради оставлял ее приклеенной к днищу стула, на котором сидел.
"Будет, будет... — снова думал Иванов, глядя на них обоих, — трясти всяким шибздикам своими ручками перед моим прекрасным носом..."
По коридору бегали, и каждые пять минут кто-то с хваткой папарацци совался в дверь: "Шеф! я так не могу... гы-гы-гы... облысею..." и протягивал бумаги на подпись.
Вентилятор вяло разматывал жару бесконечно-ленивым шарфом.
— Но разве я не пра?.. — загадочно вопрошал человек, двигаясь по серой комнате, как по минному полю. — Здраво рассудив, по логике вещей?.. В концепции общих направле... в динамике мне... — и чуть незаметно, словно советуясь, адресовал вопрос к окну, так что Иванову хотелось подойти и похлопать щетиноусого по вислым, надутым щечкам, не боясь уколоться и стряхнуть траурную пыльцу с разлетающихся бабочек, — как духи Диша[1], они возвращались на незаращенную тонзуру.
По пятницам и вторникам ему всегда так отвечали, воображая, что значительны от рождения, от ассирийского начала, что ли? Со своими ужимками, чубчиком и обгрызенными ногтями. Со своей новоявленной логикой, большими деньгами, запахом пота и трубочного табака. "Если у тебя длинные рукава, носи резинки, — хотелось добавить вслух. — Вот здесь, на гребне третьего тысячелетия, перед человеческим самодовольством, его свинством... прав, прав Ипполит Тэн[2]: ""Философия подразумевает и стиль жизни", — думал Иванов, — и снова кто-то решает, пользуясь властью обстоятельств, и так будет всегда и никогда не изменится, потому что... потому что..."
— Существуют же какие-то принципы, в конце концов... — Бабочки взвивались укоризненным роем, как мыльные пузыри над горячим асфальтом.
"...потому что — трубочисты-полукровки... выхолощенные извилины до седьмого израильского колена, безвольные подбородки, спрятанные в перхотные бороды. Деньги, которые делали их хамами с теми, у кого их нет... Потому что на вопрос, что они знают об Олби, не задумываясь, ответят: "Реклама фирмы", и будут формально правы".
— Совесть, мораль... — Маленький человек, потеряв осторожность, обращался в забавной умозрительности к собственным мыслям — каждый раз: ручеек по сомнительному ложу (дохлая раздутая кошка, край ржавой банки, скользкие бутылочные осколки), — общепринятые ограничения нравственности к тому же... — замашки мандарина — почти неподдельные, искренние, как святое причастие, как облатка на язык, — чувство меры хотя бы...
Пауза, вставленная для эффекта или позы, палец, указующий в облупившейся потолок. Давно ли чванство и циничность возведены в ранг добродетели?
— ...Мы все должны... заботиться о... превыше соблюдать пра... работать на одного дя... — проговорился на выдохе.
"Ух ты!" — восклицаете вы, но ничего не понимаете, ибо собеседник давно поднаторел на лжи.
— Я понимаю, что вы мне просто выворачиваете руки, — сказал Иванов, пытаясь в столь завуалированной форме воспротивиться и нежно взывая к совести собеседника. В присутствии других он безнадежно глупел.
Испепеляющая мимика в диапазоне от гневливости до презрения (суетливая паника вокруг макушки). Вместо ответа поволок по комнатам. Тайная гордость новоявленных. По-хозяйски желая произвести впечатление, словно подгоняя под мерку проеденных рецептов.
Доктор Е.Во. сопроводил равнодушным взглядом. Сунул за щеку порцию жвачки. Согбенная спина приросла к спинке стула, как тело черепахи к панцирю. Лицо, застывшее посмертной маской скудоумия.
Чаще за многозначительностью кроется спесивость, а не ум.
Отрывались от экранов. Недоуменными тенями постных лиц витали под потолками, избегая взгляда нанимателя. Белые рубашки тех, кто никогда не привыкнет к ним и для кого они так и останутся ненавистной частью одежды от былого величия империи.
— ...все они тоже пишут... — распространяя запах набриолиненной головы, скороговоркой сообщил человечек, — здесь, здесь и здесь... — За дирижирующей ручкой скрывалась привычка раздражаться.
"Сравнил... — думал Иванов, — палец с этим, как его..."
— ...профессионалы... — Сердито захлебывался. Выпученные глаза загадочно блестели, — мастера зубочисток... острого пера... (можно еще добавить: пижамы, мыла, простокваши, делающие под козырек ради килограмма вермишели или бутылки "Каберне").
Вероятно, господин Ли Цой забыл, с кем имеет дело: в литературных кругах Иванов давно чувствовал себя белой вороной. Впрочем, его уже перестали удивлять потуги в стиле Карелина или вторичность форм Бродского, журналистские романы, в беглости которых не стоило сомневаться, вырождение мыслей еще до первого вздоха. Взращено серостью школ и провинциальных университетов, кичащихся рассуждениями какого-нибудь профессора-словесника и поклонников Юза Алешковского по форме и в худшем варианте языка — без помысла проникновения в суть, (да и возможно ли?), демонстрирующих полную творческую беспомощность. Филологически грамотно писать — еще не значит быть художником. Свобода не существует вне автора. Преклонение перед любым заезжим литератором-иностранцем или чеховедом... Пренебрежительное похлопывание великих на литературных скопищах: А. А. А
Новый фантастический боевик на самую болезненную и запретную тему. Худший сценарий ближайшего будущего. Кавказ идет войной на Россию!После того как Путина отстраняют от власти, новый «болотный» президент «сдает» РФ «западным партнерам» и «отпускает Кавказ», по примеру Израиля отгородившись от шариатских «республик» 1000-километровой стеной. Но весь опыт русской истории доказывает: никакие уступки, никакие засеки не остановят орды работорговцев. И в 2018 году боевики прорывают Стену и при поддержке США движутся на север, вырезая по пути все живое.
Она — порождение техногенной катастрофы. Со всех сторон на нее нацелены ядерные боеголовки. Ее готовы уничтожить по первому приказу — если вдруг увидят в ней хоть малейшую угрозу человечеству.Зона.Здесь убивает все: аномальные «поля» и ловушки, растения и звери, мутанты и люди. Здесь воздух пропитан смертью. Его рассекают тяжелые снайперские пули, разогревает адский жар раскаленных песчаных ям, сотрясают залпы артиллерии сталкерского бронепоезда. Но это мало кого останавливает.На Зону проникают охотники за артефактами, искатели приключений.
Кремлевская Зона – новая Зона, которая возникла не где-нибудь, а в сердце России – в Московском Кремле. Кремлевская Зона настолько плотно закрыта, что в нее никто не может проникнуть. Мало того, она неотвратимо расширяется. Власти ничего не могут с этим поделать. Наконец они вспоминают о черных сталкерах и направляют в Зону Костю Сабурова – единственного сталкера, обладающего хабаром судьбы. На то, чтобы разгадать тайну Кремлевской Зоны, у Кости Сабурова три дня. По истечении этого срока Зону планируется уничтожить ядерными ракетами.
2015 год. Мир не вышел из кризиса. Запад, ободренный победами в Афганистане и Иране, предъявляет России претензии на ее территории и шантажирует тем, что желает подмять под себя нефтегазовые ресурсы страны. Когда политики не могут договориться — начинаются мировые войны. Ареной битвы на сей раз стала Украина.Страны НАТО бомбят украинские города и села. Войска западной коалиции застыли под Донецком, готовые к его штурму. Для оправдания собственных преступлений оккупанты готовы состряпать любую провокацию, учинить в Украине югославский сценарий и тем самым дать понять России, кто является настоящим хозяином мира, и вплотную подобраться к российским рубежам.
В Киеве действует диверсионная группа специального назначения из Новороссии. За короткий срок из восьми бойцов погибают пятеро. Таких серьёзных потерь у спецназовцев ещё не было. Командир группы по прозвищу Пророк считает, что в их ряды проник предатель. В числе подозреваемых оказывается его школьный друг — Женя Цветаев, именно он был последним, кто видел погибших товарищей. Цветаев знает, что на него легла тень недоверия, но продолжает занимать своим опасным боевым ремеслом, ведь никто не снимал с него обязанности диверсанта, а предатель рано или поздно проявит себя в смертельной ситуации.
События настоящего времени. Война на Востоке Украины.Диверсионная группа находится в Киеве. Очень быстро из восьми человек погибают пятеро. Главный герой ищет предателя и в конце концов понимает, что его нет, а всё дело в любовном треугольнике.Роман написан стиле монодраматургии. Реализм.
Книга Алекпера Алиева «Артуш и Заур», рассказывающая историю любви между азербайджанцем и армянином и их разлуки из-за карабхского конфликта, была издана тиражом 500 экземпляров. За месяц было продано 150 книг.В интервью Русской службе Би-би-си автор романа отметил, что это рекордный тираж для Азербайджана. «Это смешно, но это хороший тираж для нечитающего Азербайджана. Такого в Азербайджане не было уже двадцать лет», — рассказал Алиев, добавив, что 150 проданных экземпляров — это тоже большой успех.Книга стала предметом бурного обсуждения в Азербайджане.
Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.
Действие романа «Земля» выдающейся корейской писательницы Пак Кён Ри разворачивается в конце 19 века. Главная героиня — Со Хи, дочь дворянина. Её судьба тесно переплетена с судьбой обитателей деревни Пхёнсари, затерянной среди гор. В жизни людей проявляется извечное человеческое — простые желания, любовь, ненависть, несбывшиеся мечты, зависть, боль, чистота помыслов, корысть, бессребреничество… А еще взору читателя предстанет картина своеобразной, самобытной национальной культуры народа, идущая с глубины веков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Есть люди, которые расстаются с детством навсегда: однажды вдруг становятся серьезными-важными, перестают верить в чудеса и сказки. А есть такие, как Тимоте де Фомбель: они умеют возвращаться из обыденности в Нарнию, Швамбранию и Нетландию собственного детства. Первых и вторых объединяет одно: ни те, ни другие не могут вспомнить, когда они свою личную волшебную страну покинули. Новая автобиографическая книга французского писателя насыщена образами, мелодиями и запахами – да-да, запахами: загородного домика, летнего сада, старины – их все почти физически ощущаешь при чтении.
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.