Рек и Рея на линкоре - [2]

— А! Кротов! — обрадовался я. — То есть, виноват, товарищ Кротов!

— Так точно, вашскородье! Виноват — господин мичман!.. А вот я по какому делу... Помните, еще зимой вы интересовались насчет волков? Так вот, получил от отца письмо. Пишет, что нашел волчье логово и двух волчат оставил. Теперь сомневается, как их сюда переправить. Я бы сам съездил, да очередь моя в отпуск еще не скоро! Отец сообщает, что волчата как собаки, очень забавные!

— Какие тут волки! — воскликнул я. — Не знаешь, что завтра будет. Вон как начальство меняется. Вчера флаг командующего был на «Павле Первом», а сегодня уже на «Петропавловске!» Время. Кротов, сложное, и без волков голова кругом идет! Ничего не выйдет, так и напишите отцу.

— А вы поговорите с командиром — может, он и отпустит на несколько дней! Только не говорите, что за волками.

Я ничего не ответил, но вечером все-таки зашел к командиру.

Тот был в расстроенных чувствах:

— Командир на корабле сейчас ничто! Всем распоряжается судовой комитет, к нему и обращайтесь! Я предпочел бы иметь на корабле стаю волков вместо тысячи двухсот матросов, не верящих ни в бога, ни в черта! Господа из Временного правительства кричат про войну до победного конца, а кому нужен такой конец?! Да и кто теперь воевать будет?! Сами господа министры, что ли?!

Я с удивлением смотрел на взбешенного капитана первого ранга. Выходит, что и командир не в восторге от теперешнего правительства, но с кем же он тогда? Этого я так и не понял.

Кротова я разыскал в кубрике и рассказал ему про разговор с командиром.

— Ну и что? — удивленно возразил матрос. — Пойдем к председателю комитета. Это Парфенов из первой роты, вы его знаете!

На следующее утро комендор Кротов весело прощался со мной:

— Сколько времени проезжу, не знаю! Поезда на Мурманск как будто ходят через день. Сорок верст от станции пешком идти, но это не страшно, доберусь! Засиделись на корабле, хорошо будет пройтись. Счастливо оставаться, господин мичман!

Кротов уехал, а я сразу же забыл о нем и не вспоминал. Стремительно летели бурные дни весны семнадцатого года, не до него было. Но как-то, возвращаясь из города, я увидел у пристани большую овчарку. «Какая красота, настоящий волк! — подумал я и вдруг вспомнил своего приятеля матроса: — Сколько уж дней прошло, а его все нет!»

Я возвратился на корабль и, проверяя список матросов для распределения по тревогам, вновь вспомнил Кротова.

В каюте было душно. Я читал список, и словно в тумане мелькали знакомые лица матросов, обслуживающие мою третью двенадцатидюймовую башню.

В дверь каюты кто-то постучал. Это был Кротов, бодрый и веселый. Он поставил на палубу корзину, скинул покрышку, и из нее, к моему удивлению, выскочили два буровато-серых звереныша. Они сразу же принялись играть, неуклюже подпрыгивая и падая.

— Чудо чудное! Да это же форменные щенята — все ухватки у них собачьи, просто удивительно! — поразился я.

— Теперь-то они ручные, а раньше, отец рассказывал, как змеи шипели и кусались. Погладить себя не давали!

— Задание я выполнил, господин мичман! — заключил Кротов. — Теперь просьба к вам: не обижаться на меня, ежели они вас схарчат, когда вырастут! Разрешите идти?

— Огромное вам спасибо! — Я крепко пожал руку матросу. — Обижаться не буду, даже если отгрызут мне голову!

Он ушел, а волчата продолжали возиться, не обращая на меня никакого внимания. Потом забрались в корзину и уснули.

«Да, но где же я буду их держать?! — спохватился я. — Наверное, на палубе! Не запирать же в клетку таких хороших ребяток! Устрою их под орудийной башней, а потом уж доложу командиру. Скажу, что это щенята овчарки! Не спишет же он их за борт! Пока же побудут в каюте, пусть привыкнут!

Решив этот сложный вопрос, я побежал на камбуз. Кок наполнил мне миску жирным флотским борщом.

— Ты что же, Евгений Николаевич, — окликнул меня на трапе лейтенант Салмин, — на особое питание зачислился? Или тебе врачи прописали добавочный паек, чтобы лучше стрелял?

— Вместо того чтобы зубы скалить, — на ходу ответил я, — приходи ко мне вечером на крестины!

— Что, на крестины?! — удивился лейтенант. — В какую же ты веру собираешься креститься? Вот новое дело!

— Придешь, и тогда узнаешь! Заходи!

Я незаметно юркнул в каюту, поставил миску на палубу и вышел, закрыв дверь на ключ.

Через некоторое время я заглянул в каюту и ахнул. Вся палуба была залита борщом, а волчата забрались на письменный стол и, стоя на задних лапах, старательно объедали края картины, висящей на переборке. Следы их лап четко отпечатались на чертежах и фотокарточках, лежащих на столе. А жирные пятна от борща виднелись даже на стеклах иллюминаторов. Подушки и одеяло тоже были пропитаны борщом.

«Ничего себе они разделали каюту! Вот не было у бабы хлопот, купила себе порося!» — вспомнил я старую поговорку.

— Ну, ребятки, — сердито сказал я волчатам, — ежели вы не умеете вести себя прилично, живо в корзину! — Я посадил их в корзину, они нетерпеливо покрутились в ней и улеглись, наблюдая внимательно за мной. А я занялся уборкой.

Вечером в моей каюте собрались гости. Пришли товарищи по охотам — лейтенант Смирнов, командир четвертой двенадцатидюймовой башни, и лейтенант Скалов, минный офицер, оба любители природы и животных.