Реинкарнация и… (первые 4) - [6]

Цыган, наверно со страху, ввинтился в рыхлую почву.

Я опять на лавочку, а на сердце полегчало, печаль развеялась. Это что получается? Если Цыган – червяк, то и я ничего не выдумал, не померещилось мне! И так стало весело, что ломка стала отпускать помаленьку, а тут еще мышонок.

– Иди ко мне, – пропищал по мышиному.

Серенький комочек остановился и побежал ко мне.

«Эге! – думаю. – Видно не забыл языка грызунов!»

Пригляделся, да это же мой старшенький, умненький сорванец. Я опустил руку, а он чует родного, не испугался, полез на ладонь.

Стал малыш на задние лапки, смотрит на меня, усами шевелит и говорит:

– Ты кто, с голосом мамки?

– Я и есть твоя мама! – пищу в ответ, а сердце разрывается от радости встречи.

Пошарил в пижаме и вытащил кусочек хлеба. Сынок радостно пискнул, вгрызаясь в угощение.

– Приходи завтра, я тебе чего-нибудь вкусненького припасу. Братишек и сестренок с собой не забудь привести.

А он набил обе щеки, как хомяк, едой, даже пискнуть не может, а только ласково покусывает мои пальцы в знак любви.

А я плачу от счастья, глажу серенькую шерстку, целую любимую усатую мордочку.

Но стало темнеть, пришлось отпустить малыша на волю. Пусть бежит, пока светло, в свою норку.

Глава 12

Вечерело, уже собрался в палату, а тут она. Идет на фоне огромного, почти красного солнца, и ее рыжие кудри светятся словно нимб или корона. И вся она изнутри светится.

– Привет, Васенька! – шепелявила беззубым ртом, но я, завороженный изменениями в Наде даже не заметил никчемного пустяка.

– Привет?!

– А я устроилась посудомойкой и еще в доме прибрала.

Она еще что-то говорила, хвасталась успехами на новой работе. Я отвечал, а сам, словно мальчишка думал, как ей сказать, мол выходи за меня замуж.

А она, бабы они всегда чуют наши слабости, тоже ждет моего решения. Вот и топчемся возле лавочки, мелем всякую чушь и ничего главного.

А самое странное, чувствую, что не только компаньоном в новой жизни ее вижу, но что-то непривычное во мне происходит. Влюбляюсь, что ли?!

И тут, не спрашивая, прижал ее, целую. А она обнимает меня, а слезы текут. Что с нее возьмешь. Баба! А у меня тоже потекла слеза.

«Ну ничего, – сквозь слезы думаю. – Реинкарнируем, начнем новую жизнь в старых оболочках, подновим их и еще как заживем всем на радость и удивление!»

2003г.

Можно ли вдохнуть душу в прибор? Сама постановка вопроса заставит течь ядом религиозного фанатика, да и почти все остальные покрутят пальцем у виска. Но я верю в науку и подобие талантливого программиста Богу. Думаю, в этой истории вы с теплотой воспримите моего героя.

БЫТЬ ЧЕЛОВЕКОМ

Майами, 2095 год, 6 мая.

– Мистер Крон, можете быть уверены в успехе. Контрольные операции на животных дали положительные результаты. Помимо того мы не столкнемся с проблемой отторжения, ибо нет нужды в чужой живой ткани, а все трансплантаты инертны. Надежность вживляемых органов также на порядок выше обычных органических.

– Понятно, Фрейдюнг, – Крон отхлебнул многоцветного с золотистыми искорками напитка, удовлетворенно причмокнул и добавил: – Работы Фрейдюнга в нейрохирургии, ваши успехи в кибернетике, Вильсон и мои миллиарды – вот источники величайшего открытия века. Ваши имена, джентльмены, будут греметь в веках.

Седые ученые смутились, покраснели, как школьники. Бальзам честолюбия умело лился из уст финансового магната, воротилы темной империи и знатока порочных душ.

– Правда уж больно дорого обойдется первенец.

– Согласен, – прервал шефа холерик Вильсон. – Но дорогими следовало бы назвать лишь исследования, что-то около 80 миллиардов. Непосредственные расходы на мой компьютер и операцию всего около миллиона… или чуть-чуть больше.

– Всего-то, – съязвил Крон.

Но он-то знал, что услуги киллеров обойдутся не дешевле, да и люди могут привести ниточки следствия, к нему. Другое дело робот, биоробот. Кто будет вернее, не предаст даже под пыткой?

Вильсон вспыхнул, на сей раз от негодования, а Фрейдюнг недовольно засопел.

– Я пошутил, – миролюбиво махнул сигарой Крон. – Надеюсь, уверен, убежден в вашем успехе. Завтра нас ждет удача. Сразу после операции прошу ко мне, джентльмены.

Крон дружелюбно прощался с учеными, а сам витал далеко в сладких грезах. Наконец-то, обладая совершенным и послушным орудием убийства, он запугает, он подчинит своей воле всех: конкурентов, сенаторов, конгрессменов, самого президента. И все без риска: машина его не выдает, денег не потребует, шантаж роботу ни к чему…

Майами, 7 мая, утро.

«Прочная титановая сфера точно легла на место изъятого мозга. Все соединения исправны, разрывов нет. Да, это действительно чудо-компьютер работающий на кислороде и глюкозе крови, способный управлять живым организмом. Конечно, в аварийных ситуациях он сможет работать и от сети. Невообразимое, но удачное единство мертвого и живого».

– Вильсон, активизируйте свою жестянку, и я зашиваю.

– Не юродствуйте, Фрейдюнг. Этот кусок металла способен на более качественные мыслительные процессы, чем шматок прогорклого жира в вашем черепе.

Возмущенный кибернетик утопил пальцем в продезинфицированной перчатке кнопку, что-то щелкнуло, и кнопка опять слилась с гладкой поверхностью титана.