– А дочь его за кого из вас идти замуж хочет? Говори мне правду.
– Кажется, что ей больше приглянулся Емельян Архипыч, – отвечал Филимон, почесывая затылок. – Да ведь он, надежа-государь, не полетел по-журавлиному и тебя не потешил.
– Он потешил меня тем, что взорвал азовскую стену. Любезный Франц! Когда я окончу раздачу наград, отыщи пономаря Савву и его дочь. Узнай, кого она из двух женихов любит. Пусть она за того и замуж выйдет. Пономарю Савве скажи, чтобы он впредь был умнее и что доброму человеку следует выбирать женихов для счастия дочери, а не для собственных выгод. Пусть он остается пономарем в селе Стоянове. Этого кораблестроителя отдаю в твое распоряжение. Определи его на какую-нибудь верфь с хорошим жалованьем. Осмотри его кораблик, который, вероятно, так же глубоко ныряет, как высоко полетел этот молодец. Подойди, Иванов! Возьми эту медаль, я и впредь тебя не оставлю. Ты хоть сам и не полетел, но зато азовская стена от твоей руки полетела.
– Петр Иванович! – продолжал царь, обратясь к Гордону. – Поручаю твоему вниманию этого храброго капрала. Я уверен, что он и впредь будет служить по-прежнему. В короткое время этот журавль дослужился до капральского чина. Он напоминает мне греческого Икара. Только та между ними разница, что тот, поднявшись, упал, а этот, не поднявшись, возвысился. Молодец, русский Икар!
