Рефлексы фонемы <ě> в смоленском диалекте начала XVII в. [заметки]
1
Правда, еще П. С.Кузнецов осторожно замечал, что смешение ѣ и е в Смоленской грамоте может и не служить свидетельством совпадения соответствующих звуков. «Предположение о том, что смешение ѣ и е в некоторых новгородских памятниках, — напоминал он, — является лишь графическим приемом, отражающим близость, но не совпадение е и ě, высказал еще А. А. Шахматов. Это соображение может быть применено и к Смоленской грамоте 1229 г. и к загадочной новгородской берестяной грамоте №109» [Борковский, Кузнецов 1965: 139].
2
Здесь и далее числами обозначаются номера текстов, из которых извлечены приводимые написания.
3
Будем условно считать, что [н’] в позиции перед суффиксом ‑ьск еще не отвердел, тем более, что такое произношение и сейчас распространено в западной части смоленских говоров [ДАРЯ 1986: карта 78].
4
Впрочем, есть говоры, в которых первый согласный в двойных сочетаниях зубных согласных не получает ассимилятивного смягчения [Пауфошима 1973].
5
О звуке [ě] в именах Кирѣи, Пелагѣя, Тимофѣй см. у С. И. Коткова: «В собственных именах такого рода, как показывают их греческие источники, ѣ не всегда фонетически мотивировано с точки зрения истории языка. Например, ε в греч. Τιμόθεος не предполагает ѣ в Тимофѣевъ. В некоторых именах данной категории ѣ явилось в результате их обобщения с теми, в которых оно закономерно, при этом нельзя быть уверенным, что в этих именах оно обозначало особое, отличное от е произношение, а не просто факт орфографии» [Котков 1963: 41].
6
Видимо, перед нами форма [и̯ис>(’>)т’] с [т’] мягким, широко распространенным в 3‑м лице наст. вр. глаголов в смоленских говорах [ДАРЯ 1989: карта 79]. Можно предположить, что в рукописном источнике стоял нейтральный знак, который мог реализовать в скорописи графемы /ъ/ и /ь/, и он был передан в издании как ъ.
7
Впрочем, написания с и в заимствованных именах собственных такого рода не слишком показательны.
8
Стишка < стежка (с непереходом [е] в [о]) < стьжька. Ударение в данной форме должно было падать именно на корень, так как суффикс ‑ьк‑ был самоударным, но ударение со слабого редуцированного обычно сдвигалось на слог влево [Зализняк 1985: 146—147].
9
Ср. упоминание о Федоре Облязове и в документе конца XVII в. — «Памяти Разрядного приказа о поместных окладах Федора Облязова и его сына по Дорогобужу и Ярославлю» (РГАДА, ф. 1209, оп. 78, №791).
10
Полный список примеров, в том числе из других славянских языков, с указанием на источники см. в [Галинская 1993: 39—40].
11
Последние три примера взяты из статьи С. Л. Николаева [Николаев 1994: 31].
12
Конечно, эти орфограммы малочисленны, но трудно ожидать, чтобы их было существенно больше — ведь и в современных восточнославянских диалектах случаи произношения гласных нижнего подъема в соответствии с *ě на фоне регулярной рефлексации *ě в звуках, располагающихся на шкале [е]—[і], единичны.
Предлагаемая вашему вниманию книга – сборник историй, шуток, анекдотов, авторами и героями которых стали знаменитые писатели и поэты от древних времен до наших дней. Составители не претендуют, что собрали все истории. Это решительно невозможно – их больше, чем бумаги, на которой их можно было бы издать. Не смеем мы утверждать и то, что все, что собрано здесь – правда или произошло именно так, как об этом рассказано. Многие истории и анекдоты «с бородой» читатель наверняка слышал или читал в других вариациях и даже с другими героями.
Книга посвящена изучению словесности в школе и основана на личном педагогическом опыте автора. В ней представлены наблюдения и размышления о том, как дети читают стихи и прозу, конкретные методические разработки, рассказы о реальных уроках и о том, как можно заниматься с детьми литературой во внеурочное время. Один раздел посвящен тому, как учить школьников создавать собственные тексты. Издание адресовано прежде всего учителям русского языка и литературы и студентам педагогических вузов, но может быть интересно также родителям школьников и всем любителям словесности. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
На протяжении всей своей истории люди не только создавали книги, но и уничтожали их. Полная история уничтожения письменных знаний от Античности до наших дней – в глубоком исследовании британского литературоведа и библиотекаря Ричарда Овендена.
Книга известного литературоведа, доктора филологических наук Бориса Соколова раскрывает тайны четырех самых великих романов Федора Достоевского – «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы» и «Братья Карамазовы». По всем этим книгам не раз снимались художественные фильмы и сериалы, многие из которых вошли в сокровищницу мирового киноискусства, они с успехом инсценировались во многих театрах мира. Каково было истинное происхождение рода Достоевских? Каким был путь Достоевского к Богу и как это отразилось в его романах? Как личные душевные переживания писателя отразились в его произведениях? Кто был прототипами революционных «бесов»? Что роднит Николая Ставрогина с былинным богатырем? Каким образом повлиял на Достоевского скандально известный маркиз де Сад? Какая поэма послужила источником знаменитой легенды о «Великом инквизиторе»? Какой должна была быть судьба героев «Братьев Карамазовых» в так и ненаписанном Федором Михайловичем втором томе романа? На эти и другие вопросы о жизни и творчестве Достоевского читатель найдет ответы в этой книге.
Институт литературы в России начал складываться в царствование Елизаветы Петровны (1741–1761). Его становление было тесно связано с практиками придворного патронажа – расцвет словесности считался важным признаком процветающего монархического государства. Развивая работы литературоведов, изучавших связи русской словесности XVIII века и государственности, К. Осповат ставит теоретический вопрос о взаимодействии между поэтикой и политикой, между литературной формой, писательской деятельностью и абсолютистской моделью общества.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.