Рефераты для дурёхи - [172]
Трагедия Гоголя, согласно Розанову, включая акт сожжения 2-го тома «Мертвых душ» и смерть, похожую на самоубийство, заключается в том, что он осознал свой гений «для людей и будущего» и понял, что его творчество может принести людям вред. Розанов пишет со смешанным чувством восхищения и ужаса, подчеркивая это свое чувство курсивом: «Гоголь погасил свой гений».[227]
Эта концепция личности Гоголя, заявленная Розановым на рубеже веков[228], разумеется, не могла пройти мимо М.А. Булгакова. Конечно, он не мог согласиться с такими эпитетами Розанова о Гоголе, как его «восковой язык», «герои-мертвецы». Для Булгакова персонажи Гоголя были живыми и наполняли Москву 20-30-х годов в изобилии. Но по части угадывания причин смерти Гоголя Розанов – явно предшественник Булгакова.
В начале XX века Д.С. Мережковский написал книгу «Гоголь и чёрт», в которой выразил, по его мнению, главный комплекс Гоголя – художника и человека. Этот комплекс был связан с фигурой дьявола, чёрта, мучившего воображение Гоголя. С чёртом он всю жизнь вел изнурительную борьбу, хотя на поверку эта была борьба с самим собой – в определенном смысле раздвоение личности на праведного и грешного Гоголя.
Поэт и философ Вячеслав Иванов в 1911 году читает публичную лекцию, а потом публикует в журнале «Русская Мысль» (май-июнь 1911)[229] статью «Достоевский и роман-трагедия», в которой он высказывает отточенную, лапидарную фразу, формулирует главное отличие Гоголя от Достоевского. Вяч. Иванов пишет, что ему «представляются Достоевский и Гоголь полярно противоположными: у одного лики без души, у другого – лики душ; у гоголевских героев души мертвы или какие-то атомы космических энергий, волшебные флюиды, – а у героев Достоевского души живые, живучие, иногда все же умирающие, но чаще воскресающие или уже воскресшие…»[230] Эта формула о Гоголе: «лики без душ» – становится знаменитой, и такое понимание Гоголя влияет, а подчас и определяет образ Гоголя писателями 20-30-х годов XX века. Как мы видим, Вячеслав Иванов совершенно независимо от Розанова, по существу, поддерживает его концепцию образа Гоголя.
Поэт Андрей Белый в 1932 году написал книгу «Мастерство Гоголя»[231] (она вышла уже после смерти поэта, в 1934), в которой он, помимо поэтических приемов Гоголя, проанализировал и нарисовал образ самого Гоголя – писателя и человека. Сам Гоголь оказал на него значительное влияние в романах «Петербург», «Москва» и повести «Серебряный голубь», о чем он сам признается в своей книге, в главе «Гоголь и Белый». Особенно сильны переклички с Гоголем, в частности его повестью «Шинель», в романе «Петербург».[232]
М.А. Булгаков считал Гоголя своим учителем и наставником в писательском мастерстве. Много раз он обыгрывал образы Гоголя, цитировал и ссылался на его художественные тексты в своих произведениях. Наконец, личность Гоголя, бесспорно, явилась одним из прототипов образа Мастера в романе «Мастер и Маргарита». Мастер, который сжигает свой роман, конечно же, это Гоголь, сжигающий 2-й том «Мертвых душ». Известна также мистическая история захоронения Булгакова. Согласно легенде, Булгаков, умирая, сказал с полным убеждением, что он будет лежать «под шинелью Гоголя». Елена Сергеевна Булгакова в скорбные дни похорон мужа случайно оказалась свидетелем того, как прах Гоголя перезахоранивали, и осколок, большой камень от могильной плиты Гоголя, будто бы был выпрошен ею или выкуплен у рабочих. Так тело умершего Булгакова на самом деле оказалось «под шинелью» Гоголя.
В.В. Набоков в 1984 году публикует работу «Николай Гоголь» (Norfolk, Connecticut: New Directions, 1944, первый русский перевод в журнале «Новый мир» (№ 4, 1987)), где он создает образ своего Гоголя, яркий и неповторимый. Вероятней всего, он знал работы и Розанова, и Вяч. Иванова, но они никак на него не повлияли. Возможно, только с работой Д.С. Мережковского «Гоголь и чёрт» Набоков был отчасти согласен, потому что в его тексте есть оценки гоголевского творчества и личности Гоголя, аналогичные оценкам Мережковского.
5.1 Образ Гоголя и мотивы его творчества в художественном мире М.А. Булгакова
Булгаков, ни для кого не секрет, знал почти наизусть и любил Гоголя. По страницам его произведений там и сям разбросаны цитаты из Гоголя, развиты гоголевские мотивы, обыграны гоголевские образы. Вот первые, наудачу взятые примеры.
Уже у раннего Булгакова в рассказе «Необыкновенные приключения доктора», напечатанного в 1922 году, в главе «Достукался и до чеченцев», читаем: «Казачки народ запасливый, вроде гоголевского Осипа:
– И веревочка пригодится»[233].
Речь идет о приключениях врача-бактериолога, доктора N, который попадает в нелепые передряги гражданской войны. Его насильно мобилизуют разные, как мы сейчас говорим, воинские формирования. Тем же насильственным способом его везут на Кавказ, в Чечен-аул, и он лечит раненых казаков. Цитата из Гоголя отсылает нас к «Ревизору», к слуге Хлестакова Осипу. В IV действии комедии купцы приходят жаловаться к Хлестакову на городничего, подносят ему взятку, а в придачу головку сахара и кузовок вина на подносике. Осип берет всё, вплоть до верёвочки, резонно рассуждая: «Давай и верёвочку, – и верёвочка в дороге пригодится: тележка обломается или что другое, подвязать можно».
