Рефераты для дурёхи - [163]

Директор театра тоже отказался быть автором пьесы, поняв, что выразить явь на сцене нельзя, так как явь превращается в невыговариваемую и непредставимую иллюзию, границы которой размываются до состояния полной неопределенности.

Эта пьеса Пиранделло вполне соотносима с пьесой абсурда Ионеско “В ожидании Годо”, где несколько персонажей все действие пьесы сидят на сцене в ожидании Годо, который так и не приходит (по-английски имя ожидаемого (God) – Бог). Жанр пьесы, таким образом, размыт, потому что автору Пиранделло глубоко чужды и совершенно безразличны его персонажи. Он ставит их на котурны, как в греческой трагедии, обряжает в «статуарные» одежды, облачает в древнегреческие маски только для того, чтобы разрушить и спародировать давно созданные классические образцы. Точнее было бы сказать, что жанр пьесы – сплошная пародия, по преимуществу на трагедию, но отчасти и на семейную драму, и на сентиментальную любовную драму, на греческую и шекспировскую трагедию и комедию, на водевиль – словом, на всё, что угодно, на жизнь.

4. Образ автора и его трактовка. Отец не случайно говорит Директору театра, что никто, ни один человек, не знает, кто он такой, и он, Директор, тоже не знает, кто он, Директор. Это в духе стилистики Пиранделло. Кто таков, по его убеждению, человек? Что это за существо? Ответить невозможно. Потому что нет критериев добра и зла у самого Пиранделло – автора пьесы “Шесть персонажей в поисках автора”.

Автор Пиранделло – постмодернист, потому что ему крайне безразличен человек, человеческие страсти есть только повод для пародии и способ литературного экспериментирования с литературными клише, штампами, сюжетными ситуациями и литературными ассоциациями. Все чувства персонажей Пиранделло театральны и вычурны. Сюжеты, которые он строит, чистый эксперимент, чуждый каким бы то ни было нравственным категориям. Он просто играет в мозаику, перекладывает картинки, перетряхивает калейдоскоп цветных стеклышек, когда-то уже кем-то до него созданных: от греческих классиков до Шекспира, Достоевского, Гоголя, Чехова. Это типично для постмодернизма, который рисует не реальность, а работает лишь с литературными схемами, то есть Пиранделло очень похож в своем творчестве на литературоведа, не создающего оригинальных художественных текстов, а только их эксплуатирующих, подобно воши, присосавшейся к телу литературы.

Если Пиранделло вовсе равнодушен к человеку, к обществу, к политике и в целом к добру и злу, то эта нравственное безразличие не может не породить необратимых следствий. Писателем тогда может овладеть только одно чувство – тщеславие. Фашистский режим обласкал Пиранделло – драматурга и писателя, и он не преминул, может быть из благодарности, а может быть в силу безразличия, вступить в фашистскую партию Муссолини.

5. Пиранделло и Джойс – точки соприкосновения. В этом смысле – в смысле безразличия к человеку, его страстям, к обществу, политике – Пиранделло очень близок к Джойсу. Их сближает также неукротимая тяга к мифотворчеству. «Улисс» Джойса построен на мифе об Одиссее. Дублинский еврей Леопольд Блум – это Одиссей, стремящийся на остров Итаку. Стивен Дедал – это Телемак, сын Одиссея, который, согласно гомеровской поэме, выспрашивает о судьбе отца у мудрого старца Нестора. Жена Леопольда Блума

– новоявленная Пенелопа. Все это превращается у Джойса в злую пародию: Леопольд Блум сидит в сортире и размышляет над прочитанным там же в журнале, потом жарит свиные почки. Стивен Дедалус на берегу моря думает о любви Уайльда и о Святом Амвросии, одновременно осуществляя себя в качестве плотского человека, не нашедшего в кармане носового платка, и потому он «аккуратно положил сухую козявку, которую уколупнул в носу, на выступ скалы. Желающие пусть смотрят»[195]. Пенелопа, Мэрион Блум, жена Леопольда Блума, пьет в постели чай со сливками, раскидывает рядом с кроватью свои грязные панталоны, читает книгу о метемпсихозе (переселении душ).[196]

Так же и у Пиранделло: Эдип превращается в выродка Отца. Медея – в истеричку Мать с застывшей маской страдания. Антигона превращается в Падчерицу – наглую девицу, которая всю пьесу ржет или злится. Одним словом, высокая греческая трагедия становится уродливой и глупой пародией, а жизнь – недостойным театральной сцены низким материалом.

Джойс последовательно сближает персонажей по сюжету романа: Одиссей – Леопольд Блум, Отец, и Стивен Дедал, Телемак, Сын, должны неминуемо встретиться. У Пиранделло Отец и Сын – тоже фигуры аллегорические. А семья, как и для Джойса, становится предметом разрушения и пародии.

В основе романа “Улисс” попытка Джойса взорвать все схемы и жизненные ценности, как семейные, так и нравственные, что во многом ему удается. Так и для Пиранделло уничтожить человеческие этические и эстетические установки, растворив их в зыбком и тягучем сиропе иллюзий – главная и единственная художественная цель.

Глава 4. «Алхимия слова» по-русски: литературный быт и тайны мастерства русских писателей и поэтов XIX и XX веков

Введение:

«Алхимия слова». Впервые это выражение прозвучало у французского поэта Артюра Рембо. Что значит это выражение для Рембо, может пояснить фрагмент его поэтического текста: