Редактор Линге - [18]

Нехотя онъ поднялся, поблагодарилъ отъ всей души за оказанное ему гостедріимство и направился къ дверямъ.

— Итакъ, я надѣюсь, что вы пришлете мнѣ, какъ можно скорѣе, вашу статью, — сказалъ онъ Илэну. — До свиданья!

* * *

Линге отправился дальше по Хагдехангену, мимо своей собственной квартиры, туда дальше, въ противоположную часть города, гдѣ улицы постепенно переходили въ поле, а дома были разбросаны въ одиночку. Онъ искалъ нѣкоего господина Конгсфольда, товарища по гимназіи, который теперь служилъ въ канцеляріи суда. Линге хотѣлъ выпытать отъ него одну тайну. Эта счастливая мысль пришла ему въ голову, когда онъ сидѣлъ у Илэновъ. Даже тамъ, въ импонирующей ему средѣ, лицомъ къ лицу съ молодой женщиной, произведшей на него такое сильное впечатлѣніе, даже тамъ онъ вполнѣ владѣлъ собою и заставлялъ работать свою изобрѣтательную голову. Онъ не напрасно былъ великимъ редакторомъ.

Наконецъ, онъ нашелъ скромную квартиру Конгсфольда.

— Не бойся, — сказалъ онъ входя и улыбнулся; онъ былъ все еще въ хорошемъ расположеніи духа и шутилъ: — я не для того пришелъ, чтобы тебя интервюировать.

Конгсфольдъ чувствовалъ себя очень польщеннымъ этимъ визитомъ, онъ былъ смущенъ и стоялъ молча; онъ никогда не могъ рѣшиться говорить редактору «ты». Линге пожалъ ему по-товарищески руку; онъ былъ обворожителенъ, какъ всегда. Послѣ этого оба друга сѣли за столъ и начали болтать.

Ихъ судьба была очень различна. Счастье улыбнулось Линге. Онъ былъ однимъ изъ извѣстнѣйшихъ и самыхъ вліятельныхъ лицъ въ странѣ, однимъ своимъ словомъ онъ заставлялъ гнуть шеи и подчинялъ своей волѣ. А Конгсфольдъ вотъ уже двѣнадцать-четырнадцать лѣтъ сидѣлъ въ министерствѣ, исписалъ себѣ всѣ пальцы, но зарабатывалъ попрежнему гроши; рукава его лоснились и были совсѣмъ изношены. Нѣтъ, повышенія въ министерствѣ приходится долго ждать.

Линге спросилъ:

— Ну, какъ ты поживаешь?

— Не важно, — отвѣчалъ Конгсфольдъ.

— Вотъ какъ!

Линге осмотрѣлся въ комнатѣ. Для служащаго въ королевской канцеляріи квартира была недостаточно элегантна. Эта довольно большая комната была и единственная. Когда онъ сидѣлъ дома, ему постоянно приходилось быть среди этихъ стульевъ, этого стола, этого шкапа и постели. На стѣнѣ висѣло его пальто, оно было въ пыли.

— Мнѣ кажется, что ты очень медленно подвигаешься, Конгсфольдъ! — сказалъ Линге.

— Да, къ сожалѣнію, — отвѣтилъ тотъ, — это могло бы итти скорѣе!

— Ну, теперь пойдетъ лучше, — министерство падетъ на этихъ дняхъ, а виды твои вѣроятно лучше при консервативномъ составѣ министровъ. Ты, по всей вѣроятности, консерваторъ?

— Да.

— Министерство выйдетъ въ отставку, оно должно это сдѣлать. Мы не пощадимъ его.

— Да вы и такъ этого не дѣлали до сихъ поръ.

— Нѣтъ, слава Богу, настолько-то мы еще единодушны. Мы можемъ простить либеральному министерству, если оно колеблется, если оно по слабости своей заблуждается, мы можемъ простить честный проступокъ, совершенный по слабости. Но здѣсь рѣчь идетъ о личномъ безчестіи, объ измѣнѣ закону, объ оскорбленіи личности, — этого мы никогда не простимъ.

Линге говоритъ затѣмъ, что, между прочимъ, пришелъ попросить у него маленькаго одолженія; не напрасно ли онъ пришелъ?

Для Конгсфольда — удовольствіе оказать редактору какую-нибудь услугу, если это только возможно.

— Дѣло касается списковъ жюри, — сказалъ Линге. — Дѣло будетъ у тебя въ рукахъ, ты вѣдь получишь его для отправки.

— Этого я не знаю.

— Ну, это не къ спѣху; можетъ быть, это будетъ не скоро. Но я бы хотѣлъ поговорить съ тобою объ этомъ дѣлѣ. Если ты получишь списки, чтобъ отправить ихъ по назначенію, то ты можешь мнѣ тогда оказать услугу.

— Какъ такъ?

— А такъ, чтобъ я получилъ отъ тебя списки какъ разъ въ ту минуту, когда они будутъ отправляться въ Стокгольмъ.

Конгсфольдъ молчалъ.

— А если ты не получишь это дѣло для отправки, то, во всякомъ случаѣ, ты легко можешь узнать въ министерствѣ, кто именно предложенъ въ жюри. Я бы хотѣлъ первый сообщить эту новость, понимаешь; ничего другого я отъ тебя не требую.

Конгсфольдъ обдумывалъ.

— Не знаю, смогу ли я это сдѣлать для тебя, — сказалъ онъ. — Но, во всякомъ случаѣ, это, вѣдь, не представляетъ никакой опасности?

Линге разсмѣялся.

— Ну, само собою разумѣется, что ты лично не будешь упомянутъ. Ты же не боишься, что я выдамъ тебя, старый другъ? Это дѣлается для газеты; этотъ вопросъ интересуетъ всю страну, и я бы хотѣлъ, чтобы «Новости» первыя сообщили эту тайну. И ты этимъ окажешь мнѣ дружескую услугу, больше ничего.

Вдругъ Линге пришло въ голову объявить, что сотрудникомъ у него въ газетѣ Илэнъ, человѣкъ съ консервативнымъ именемъ, освященнымъ цѣлыми поколѣніями. Разумѣется, онъ политическій противникъ Илэна, но это нисколько не мѣшаетъ ему признавать его талантъ. Въ дѣйствительности, онъ не стоитъ слѣпо, какъ другіе либералы, на своей точкѣ зрѣнія. Въ принципѣ, конечно, онъ непоколебимъ, но, Боже мой, на правой сидѣли тоже люди; онъ многихъ изъ нихъ уважалъ.

Конгсфольдъ былъ очень радъ тому, что въ «Новостяхъ» признали одного изъ Илэновъ. Въ душѣ онъ былъ очень благодаренъ Линге за эту черту его характера. И Конгсфольдъ соглашается и смущенно улыбается.