Речные тайны - [39]

— …влюблен в нее.

Голос застрял у Рейзо в глотке. Он закашлялся.

— Я… хм, это всего лишь… то есть…

— А я нашла еще один у себя в седельной сумке! — объявила Дэша, возвращаясь к ним с инжирно-яичным пирогом в руке.

Энна шла следом, и, какое бы выражение ни изобразил Рейзо на лице, увидев его, она отвернулась и сложилась вдвое от хохота.

— Все в порядке? — забеспокоилась Дэша, переводя взгляд с одного спутника на другого. — Что я пропустила?

— Разве ты не слышала? — удивился Рейзо с некоторым нажимом в голосе. — Энна только что пустила изрядные ветры. Это было грубо, Энна-девочка, и ни капельки не смешно.

Финн коротко фыркнул, как будто изо всех сил старался не рассмеяться. Хохот Энны резко оборвался, и она в ответ сердито уставилась на Рейзо.

Тот пожал плечами, беззвучно, одними губами, спросив: «Что?»

Лишь когда вся компания верхом пустилась в обратный путь, с Финном и Энной во главе, Рейзо позволил своему вниманию вернуться к Дэше. Та смотрела на море, и ее взгляд терялся там, где горизонт таял в дымке. Когда разговор стих, шелест волн снова пронзил Рейзо, как и в первый раз нашептывая о боли одиночества, напоминая о множестве тайн, которые он хранит. Он решил, что, судя по тому, как Дэша наблюдает за волнами, она бы его поняла.

«Влюблен. Только мне могло так повезти».

Рейзо ворчал себе под нос, пока ставил Пчелку в стойло и брел обратно в казарму. На псарне царила какая-то суматоха, и что-то валялось на земле. Рейзо подумал, что если это еще одно сожженное тело, то он мог бы с тем же успехом перерезать себе горло. Подойдя ближе, он краем уха услышал чей-то разговор.

— Мертв, — рассказывал один человек другому. — Просто взял и умер среди ночи. Даже и не хворал вчера.

Рейзо просочился сквозь толпу и увидел, что на земле лежит крупный коричневый пес.

17 КИНЖАЛЫ НА СОВЕТЕ

Спустя четыре дня после гибели пса Рейзо расхаживал взад и вперед перед казармой. Он так и не возвращался в пекарню и до сих пор успешно избегал Пелу, хотя в последнее время все, что он ел, казалось на вкус каким-то не таким. Он надеялся, что виной тому его воображение. Теперь Тысячелетие гудело от сплетен, что двое из людей Ледела дезертировали после последнего праздника. По словам Ледела, они увлеклись идеями движения, именуемого «Манифестом Тиры». И Рейзо подозревал, что с притоком свежей крови эта группа вскоре выползет на свет и ужалит снова.

Ему следовало бы попытаться их выследить. Но как? Они ли сжигают людей? Причастна ли к этому Дэша? И как он сможет это выяснить, не крутясь около нее и не признавшись Энне с Финном, что он и впрямь увлечен ею? Чем дольше он это пережевывал, тем жестче и тверже становилась задачка, и он опасался, что может обломать о нее зубы.

— Привет!

Вздрогнув, Рейзо отступил на пару шагов назад, ударился пяткой о камень и рухнул навзничь. Дэша остановилась над ним, довольная, будто любовалась кроличьим приплодом.

— Я тебя испугала! Никогда еще никого не пугала.

— Разве? — Рейзо вскочил на ноги и принял позу, которая подразумевала, что он совершенно невозмутим и вовсе не беспокоился и, в сущности, готов немедля заняться каким-нибудь мужским делом: поднимать валуны или глотать живых червей. — Ты постоянно меня пугаешь.

— Ты мог бы назвать меня устрашающей? — выгнула она бровь.

— По меньшей мере, тревожащей.

— О, отлично.

Дэша взяла его под руку и направилась куда-то, без труда опрокинув его самообладание на обе лопатки. Но тут Рейзо обратил внимание на то, что ее плечо касается его руки выше локтя и ему виден пробор в ее волосах. Он был выше ростом, чем Дэша. Его походка превратилась в горделивую поступь.

— А куда мы идем?

— На совет. Сегодня они послали за леди Мегиной, а ты оказался первым байернцем, на которого я наткнулась.

— Что-то неладно?

— Не знаю, но, когда глава совета зовет, медлить не стоит.

Уже миновал полдень, когда все байернцы собрались, расселись по экипажам и медленно, с тряской доехали до Центра. Вокруг здания совета спокойно сновали люди, в воздухе разливалось мягкое тепло ранней осени, над головами разверзлось бездонное синее небо. Посол неспешно пересекла площадь, расточая улыбки и приветливо маша рукой. Рейзо чувствовал себя незащищенным и выставленным напоказ и тосковал по покровительству принца.

Стражник у входа в здание совета забирал мечи, кинжалы и пращи. Перед Дэшей в очередь втиснулся какой-то тирианец. Лет примерно двадцати, с короткой стрижкой, в ослепительно-белой мантии. Рейзо принял его за помощника кого-то из членов совета, подзадержавшегося с поручением. Когда стражник спросил его об оружии, он поднял руки, показывая, что не носит меча. У его пояса под луммасом проглядывало что-то более темное, чем белое одеяние, но Рейзо счел это просто складкой ткани.

Тейлон приказал Энне остаться снаружи вместе с половиной байернских личных. Он не верил, что стражник у входа сумеет задержать вооруженных фанатиков, если те попытаются прорваться к послу. Финн, Рейзо и лучшие борцы личных, в том числе и Конрад, вошли внутрь следом за капитаном.

Стены зала были изогнуты, белый каменный купол прорезали высокие окна. Шестьдесят советников и советниц в белых мантиях с алыми кушаками сидели на рядах ступеней, опоясывающих помещение. Когда привратник объявил о прибытии Мегины, текущее обсуждение прервалось. Все лица повернулись к байернцам, а затем поднялся шум, словно стаю птиц вспугнули с пшеничного поля.