Речь патриарха Алексия II к раввинам г Нью-Йорка (США) 13 ноября 1991 года и Ересь жидовствующих - [11]

Обладая энергией теократического фанатизма в такой степени, как ни один народ на земном шаре, и усвоив для войны и мира глубоко-возмутительный кодекс, иудаизм, впоследствии, облек свою разрушительную силу в иные формы и успел покорить Западный мир - "договорами" в такой мере, как это не удалось ему с миром Восточным - посредством огня и меча.

Народы Запада увидели что чувство благородства чуждо сынам Иуды, а деньги им дороже свободы. Чтобы зашибить деньгу, евреи были готовы на что угодно. Во всем еврей мог обмануть христианина, только не в том, что он - еврей и желает быть евреем. Иудейские законы являлись постоянным вызовом и демонстрацией против "поганых", среди которых иудаизм, однако, проживал и размножался. Будучи типично чужд им, еврей и остался чуждым до наших дней. А после эмансипации, его жидовство выступает еще с большею яркостью, чем в прежние времена.

Действительно, - еврейское "исповедание" было ничем иным, как законами народа, основавшего государство в государстве, и это побочное, но явно враждебное государство определенно требовало себе господства. "Религиозность" еврея ограничивается обрядами и приятною обязанностью истреблять все не-жидовское. Это - могущество сознательного, иудейского реализма, который пребывает неизменным в своем пафосе, как и в своей сатире. Оно устояло против нашего мировоззрения, и даже прививало гоям свое. Понятие о правде и неправде евреи сделали до того растяжимым, что в главнейшей сейчас, а для них и самой излюбленной сфере деятельности торговле, граница дозволенного лежит там, где начинается грубое преступление, - мошенничества же безнаказанные обратились в "торговые обычаи".

Единственно в качестве "маклера", т. е. почти ничем не рискуя, этот народ, еще в Средние века, сделал своими данниками высшие классы и высасывал сок из низших - единственно, путем эластичности своего жидовского искусства. В то же время, сохраняя теократическую закоснелость, он с ярым фанатизмом преследовал собственных братий, дерзавших мыслить гуманно.

Разлагая или оскверняя все и вся, - иудаизм, тем не менее, требует, чтобы с ним самим обращались, как с хрупким фарфором либо с стыдливою мимозою...

"После завоевания же иудаизмом России, - говорит Марр, начнется - жидовско-официальное распадение европейской культуры".

"Свобода и евреи", Алексей Семенович Шмаков, стр. CCCXVII-СССДI, Москва, 1906 г.

"...необходимо иллюминировать его, наконец, и ознакомлением, хотя бы в общих чертах, с иудейским, - если так можно выразиться, вероучением и нравоучением.

Однако, раньше, чем перейти к ним, надлежит принять к сведению следующие два положения. Во-первых, если история знает такие народы, которые обращали политику в орудие своей религии, то евреи неизменно рассматривали свою религию, именно как орудие своей политики, или, лучше сказать, - стремились обратить свое вероучение в предмет всемирно-политического культа. Во-вторых, иудейское вероломство настолько последовательно и в такой мере исчерпывает деятельность "избранного народа", что еврей обманывает даже собственного Иегову - "Der Jude berrtugt auch wenn er bettet!..."

Неуклонность его образа действий на этом пути отражается, наконец, в том, что все отношения свои к самому Провидению он представляет себе не иначе, как в договорной форме. Сообразно с этим, один из знатоков еврейства, С. Я. Диминский ("Евреи, их вероучение и правоучение", СПБ. 1891 г. стр. 51-52), свидетельствует: "При молитвенном обращении к Богу, еврей почитает себя как состоящим в гражданском процессе, который обеспечен законным, своевременно в надлежаще явленным договором. В качестве же такого истца, еврей никогда не забывает о своих правах, а, заявляя о претензиях, неуклонно высказывается, в молитвословиях, по поводу разных недоразумений, которые возникают у него в голове. На ряду с этим, он признает, впрочем, возможным несколько успокоится, так как имеет дело с Ответчиком, Который, по Своему положению и несомненному нравственному авторитету, ни в средствах к удовлетворению контрагентов не затруднится, ни когда-либо позволить себе нарушить свои же, заключенные в письмена и скрепленные клятвами обетования". - Справедливость свидетельства Диминского очевидна без дальнейших комментариев. Всякий, кто сколько-нибудь понимает евреев, либо читал о Талмуде, не может не сознавать этого. Что же касается цели предъявления "исков", равно как самого существа талмудизма, то не менее вразумительным является факт, что у сынов иуды материальное обогащение - начало и конец премудрости.

Посему, в частности, Талмуд указывает, что, не занимаясь ни торговлею, ни комиссионерством, успел однако нажить большое состояние сам величайший из пророков Израиля. Разрезывая бриллиантовые доски, на которых Иегова собственным пальцем начертал десять заповедей, Моисей ловко подбирал обломки, а затем от их распродажи нажил немалый капитал...

В гармонии с помянутым идеалом как в отрицательном, так и в положительном смысле творили своих образцовых достопамятнейшие авторы. У Шекспира, торгует деньгами Шейлок. Прославленный Лессингом (который, кстати заметить, был у евреев в долгу, как в шелку) Натан Мудрый является банкиром, да еще не отказывавшим в займах врагам крестоносцев. Главный герой романов Вениамина д'Израэли и хранитель неразгаданной "азиатской тайны" (Asian mystery) Сидония, равным образом, подвизался на бирже...