Речь и мышление ребенка - [11]
Кажется, так оно и есть. Среди 173 вопросов Пи встречается только 3 «почему». Из 224 вопросов Льва — 10 «почему». Из этих «почему» лишь два «почему» объяснения[10] у Льва и ни одного у Пи:
«Почему она повернулась [чучело совы, которое Лев считает живым]?» и: «Почему она немного поворачивается [то же самое]?»
Остальные представляют собою «почему», касающиеся объяснения не причинного, а психологического, или «намерения», как мы это назовем[11], что совсем другое:
«Почему он мне сказал: здравствуй, Лев?»; «Почему Рей плакал?»; «Почему он ушел?» и т. д.
Кроме того, встретился лишь один случай логического «почему» у Льва, именно тот, который мы видели в споре выше. Из сказанного видно, как редки «почему» среди детей и как мало они касаются причинности.
Итак, среди 224 вопросов Льва и 173 Пи нашлось лишь два вопроса-объяснения и оба — вопросы Льва. Остальные вопросы разделяются следующим образом. Прежде всего, есть 141 вопрос Льва и 78 Пи, касающиеся деятельности детей как таковой, «действия и намерения[12]»:
Лев. «А мои ножницы, ты их видишь?»; «В игру индейцы играют?»; «Но я работаю, а ты?»; «Но я тебе не сделал больно?»; «Знаешь ли ты этого месье?»
Лев. «Как я нарисую весь дом?»; «Это как же вкладывается [шарик на счетах]?»
Пи. «Беа, ты придешь сегодня днем?»; «Ты кончил?» и т. д.
Огромная разница между числом вопросов, относящихся к деятельности детей как таковой, и вопросов, относящихся к причинному объяснению, крайне любопытна: она показывает, насколько интеллектуальная работа ребенка 6 лет остается еще индивидуальной и насколько, следовательно, ограничен обмен мыслями между детьми.
Другая категория вопросов, состоящая из 27 вопросов Льва и 41 вопроса Пи, касается фактов и событий, времени и места (вопросы «действительности» главы V):
Факты: «Закрыт ли твой барабан?»; «Есть также и бумажки?»; «Там внутри есть улитки?» (Пи.)
Место: «Эз, где голубой?»; «Где она [черепаха]?»
Время: «Мaдeмуaзeль, уже поздно?»; «Сколько тебе лет?» (Пи.)
Как видно, вопросы не касаются причины и остаются статическими. Вопросы о месте преобладают в этой категории: 29 у Пи и 13 у Льва.
Другая многочисленная категория (51 — у Пи и 48 — у Льва) состоит из чисто статических вопросов, вопросов о названиях, вопросов о классификации и об оценке:
Названия: «Сзади» — что это значит?»; «Как это называется [повар]?» (Лев.)
Классификация: «Что это такое?»; «Это желтое?» (Лев.)
Оценка: «Это красиво?» (Лев, Пи.)
Кроме того, есть несколько вопросов о числе (5 — у Льва, 1 — у Пи.):
«Этого недостаточно, всего этого за 2 франка 50 сантимов?»; «А на 11 сколько?» (Лев.)
Наконец, следует упомянуть о двух вопросах у Пи и одном у Льва, относящихся к правилам (письма и т. д.):
«Это с одной стороны ставится, не правда ли [цифра 3]?» (Лев.)
Вот полная таблица вопросов Льва и Пи, включая «почему».
Мы не настаиваем здесь ни на критериях этих различных категорий, ни на их функциональной значимости: эти проблемы являются предметом одной из следующих глав — «Вопросы ребенка шести лет» (глава V). Будет достаточно, если мы сможем сделать из этой таблицы вывод, что вопросы ребенка ребенку (вопросы ребенка взрослым играют здесь лишь незначительную роль) относятся, прежде всего, к самой психической деятельности (действия и намерения). В случаях, когда речь идет о предметах, а не о лицах, они относятся к статистической стороне действительности (классификация, место и т. д.), а не к причинным отношениям. И впрямь получается довольно значительная разница по сравнению с результатами, представленными Дэлем (глава V: вопросы, заданные ребенком взрослому). Правда, прежде чем делать из этого выводы о различии между вопросами ребенка ребенку и вопросами ребенка взрослому, следовало бы разрешить важную предварительную задачу: в какой мере Лев и Пи вне школы задают взрослым вопросы, аналогичные вопросам Дэля («почему» объяснения и т.д.)? На первый взгляд, Дэль, хотя его наблюдали и в часы работы, значительно ближе подходит к тому, что вообще знают о задающем вопросы ребенке 6 лет. Но, может быть, Пи и Лев — дети особого типа, менее «объясняющего» и более статического? Следует произвести еще ряд исследований, подобных тем, которые описаны в настоящей главе и главе V.
II. Выводы
Итак, некоторые категории речи наших двух детей определены, насколько это было возможно, а сейчас следует попытаться установить, нельзя ли выделить из наших материалов постоянные цифровые данные. Мы сразу обращаем внимание на некоторую искусственность цифр в такого рода подсчетах. Количество трудно классифицируемых предложений и впрямь отягчает статистические данные. Впрочем, судить о степени объективности нашей классификации будет можно, просматривая список первых 50 высказываний Льва, который мы дадим в качестве образца для тех, кто пожелал бы воспользоваться нашей техникой[13]. Но эти затруднения несущественны. Если среди полученных результатов одни окажутся более постоянными, чем другие, мы позволим себе придать им некоторую объективную ценность.
§ 10. Измерение эгоцентризма
Среди полученных результатов есть один, как раз наиболее интересный для изучения логики ребенка и представляющий некоторые гарантии достоверности: это отношение эгоцентрической речи к общей сумме свободных высказываний ребенка. Эгоцентрическая речь — это, как вы видели, группа высказываний, состоящая из трех первых вышеуказанных категорий:
В книге швейцарского психолога Жана Пиаже представлено изложение сути теоретической концепции развития интеллекта, являющегося основой, стержнем психического развития, построение которой он осуществил в 30-40-х годах. Он считал принципы этой концепции ключевыми для понимания эволюции мышления в разные исторические эпохи и для различных областей знания; он разработал, исходя из этого положения, особое направление исследований, названное им в дальнейшем генетической эпистемологией.
Книга представляет собой методологически отрефлексированное обобщение опыта работы автора в психолого-медико-социальном центре и школе. В первой части представлена современная картина знаний о механизмах тревожности, включая ее физиологические показатели. Во второй части приведены методологические основания и конкретные программы психологической работы с детьми и подростками групп риска по школьной дезадаптации. Текст написан доступным литературным языком, снабжен любопытными иллюстрациями из личной консультативной практики.Книга станет настоящим помощником в решении актуальной проблемы сегодняшней жизни – проблемы детской тревожности.
«Медицинский администратор» – это действительно качественное настольное пособие, как для начинающих администраторов, так и для тех, кто уже имеет опыт работы в данной сфере. Не смотря на название «Медицинский администратор», содержание этой книги и рекомендации, которые приведены в ней, применимы как в медучреждениях, так и в салонах красоты, ведь и в первом и во втором случае клиент приходит за решением своей проблемы, и в том и в ином случае клиент в первую очередь имеет дело с администратором.«Медицинский администратор» – это настольная книга грамотных администраторов, которая помогает улучшить качество обслуживания пациентов, которые благодаря сервису и правильной работе администраторов, становятся постоянными клиентами.
«Эти записки, если их прочитают опытные учителя, тем более учителя – словесники, для кого-то из них станут, хотя бы отчасти, подтверждением их собственных выводов, у кого-то вызовут недоумение и, возможно, возражения. Это вполне естественно: у каждого учителя свои ответы на вопросы, которые ставит перед нами работа в школе.Я думаю, мои размышления будут интересны прежде всего молодым учителям и тем, кто, размышляя о своем будущем, задумывается о профессии учителя, в частности и в особенности, – учителя русского языка и литературы.
Ценность наследия Юлии Ивановны Фаусек в полной мере становится понятной именно сегодня, так как очевидно доказывает простую истину, которую давно признала значительная часть цивилизованного мира. Она в том, что система М. Монтессори универсальна и требует минимальной социо-культурной адаптации, если общество готово принять ребенка как равноправного человека, но развивающегося и потому не похожего на взрослого.Эта книга станет не только данью памяти замечательному педагогу – Юлии Ивановне Фаусек, но и настольной книгой для всех, кто интересуется педагогикой М.
Причину всех недостатков пороков своих детей родители должны искать в самих себе. Таков символ веры, фундамент, на котором Зальцманн выстраивал свою педагогику как результат многолетнего наблюдения за своими собственными детьми и воспитанниками. Приведенные здесь, в «Книжке для раков», наглядные примеры «неразумного воспитания» помогают нам осознать наше собственное поведение в отношениях с другими людьми и значительно продвигают нас, а следовательно, и наших детей по пути к совершенству. Ведь дети судят о нас не столько по нашим словам, сколько по нашим делам и поступкам.
В пособии представлены интегрированные циклы занятий по приобщению детей 4–5 лет к истокам русской народной культуры. Каждый цикл проводится в течение одного месяца и включает в себя занятия по развитию речи, лепке, рисованию, аппликации и др., объединенные общей тематикой.Книга адресована широкому кругу работников дошкольного образования, а также студентам педагогических колледжей и вузов.Для занятий с детьми 4–5 лет.