Рецепт страсти - [22]

Она тайком глянула в зал и внимательно посмотрела на Дрю. Он беззаботно сидел там, совершенно расслабленно попивал вино из бокала и к тому же выглядел бесстыдно красивым в светло-синей рубашке. Он уже не только съел порцию клэм-чаудера[8] и запеченный батат с клюквенным соусом, но и умял крэб-кейк. Брук предполагала, что гость демонстративно не доест, однако тарелка была совершенно пустой. Ей с детства внушали, что самая большая похвала для повара — пустая тарелка, но девушка не доверяла мнимому спокойствию. Может, стоит сейчас просто пойти в зал и спросить Дрю, пришлась ли ему по вкусу еда, но тогда у него, скорей всего, тут же появились бы советы, как можно улучшить ее блюда.

Брук никак не могла с собой справиться: она считала Дрю Найта исключительно самоуверенным типом. Она не удивилась бы, узнав, что он относится к тому сорту педантичных людей, которые даже носки гладят.

В данный момент мужчина рассматривал меню, и она недовольно фыркнула. Меган покосилась на нее, но лучше было не обращать на нее внимания.

— Брук, с тобой все в порядке?

— Разумеется, — мимоходом бросила девушка, надеясь на то, что Меган отнесет ее раскрасневшиеся щеки на счет жары. Не хватало, чтобы патологически любопытная помощница стала задавать вопросы, отчего это Брук так краснеет, как только видит некоего мужчину. К сожалению, та верно истолковала ситуацию:

— Правда? Почему ты тогда постоянно выглядываешь из кухни?

Может, просто потому, что она идиотка и Дрю Найт занимает в ее мозгу слишком много места? У Брук был очень тяжелый день, она два часа провела помогая матери в саду, чтобы та не слишком напрягалась. А теперь вот еще Меган заметила, что она постоянно пялится на постояльца!

Брук на миг замерла и уставилась на разделочную доску перед собой, где уже лежало три нарубленных луковицы, — их надо спассеровать на сливочном масле.

Сегодня у нее не было настроения проводить весь вечер на кухне за нарезкой овощей. Хотелось лечь в постель или провести больше времени с матерью. Несмотря на то что мама сегодня работала довольно интенсивно и бодро, была веселой, Брук беспокоилась за нее.

Девушка ненадолго закрыла глаза и глубоко вздохнула.

На нее навалилось слишком много.

Ответственность за ресторан. Болезнь матери. И потом, споры с отцом, у которого были совершенно другие представления насчет того, как дочери направить «Крэб Инн» по правильному пути развития.

Когда же она повстречала городского сноба Дрю Найта с его советами… он так действовал ей на нервы, что хотелось кричать.

— Ты уверена, что все хорошо?

Брук испуганно подняла голову, проследила за недоуменным взглядом помощницы… и в растерянности обнаружила, какую кровожадную резню учинила с невинным луком: от него остались лишь измочаленные волокна. Похоже, она его кромсала ножом до тех пор, пока уже невозможно было понять, что это за овощи превратились в такую кашу.

От досады Брук прикусила зубами внутреннюю часть щеки, сгребла луковую кашу и выбросила в мусор. Попыталась оправдаться:

— Наверное, я слишком задумалась.

— Я тоже так решила, — весело согласилась женщина постарше. — У тебя правда все хорошо?

Брук измученно взглянула на седую помощницу:

— Если ты интересуешься, не заболела ли я, то могу успокоить. Дела идут просто блестяще.

Меган отправила глазированные индюшиные бедра в шипящий жир и спокойно пожала плечами:

— Если дела у тебя так блестящи, значит, мне привиделись темные круги под глазами и скверное настроение.

— Видимо, да, — лаконично ответила Брук и наклонилась, чтобы взять еще пару луковиц. — И с настроением у меня все в порядке.

Меган принадлежала к тем, кто видел, как Брук бегала по пляжу в одном подгузнике, и ей не так-то просто было запудрить мозги. Походя бросила:

— Ну, если ты так сама говоришь, то так тому и быть, детка.

Брук запрокинула голову и про себя досчитала до десяти. А потом объяснила помощнице так терпеливо, как только могла в тот момент:

— Мег, у меня не скверное настроение. У меня просто слишком большой стресс, чтобы, весело насвистывая, танцевать по кухне.

Вместо ответа, Меган ненадолго задумалась, а потом с наигранной непринужденностью спросила:

— Как дела у мамы? Я ее встретила позавчера, когда они с твоим папой собирались ехать в больницу.

Брук в общем-то не хотелось говорить о матери прямо здесь и сейчас. Нужно было торопиться, чтобы накормить проголодавшихся гостей. Но, к своему стыду, вынуждена была себе признаться, что не только она переживает о маме, — есть много людей, кто ее любит и волнуется. Поэтому она немного опустила голову и сдержанно пробормотала:

— Состояние стабильное, но… в общем, вот так.

На кухне на некоторое время воцарилось молчание, прерывавшееся лишь шипением сковороды и звуками из гостевого зала.

— Если тебе что-нибудь нужно…

— Я знаю. Спасибо, — перебила Брук помощницу, искренне улыбнувшись.

Девушку очень радовала поддержка таких людей, как Мег, которые по-настоящему беспокоятся за маму. Но, к сожалению, были и другие. Часто у нее складывалось впечатление, что многие знакомые спрашивают о ней, только чтобы удовлетворить свое любопытство или для галочки. Все эти вопросы для Брук значили лишь одно: ей снова нужно заниматься болезнью матери и не пускать ситуацию на самотек. Болезнь и финансовые трудности теперь преследовали семью постоянно. Брук, как, впрочем, любой другой здешний житель, не могла съездить на заправку без того, чтобы мэр города не подождала ее на кассе и с сочувствующим видом не расспросила при всех. А девушка просто хотела сделать покупки и чтобы миссис Лерой, которая ходила с мамой в один класс, не плакала и не смотрела так, словно мама уже одной ногой в могиле.