Ребята с улицы Никольской - [26]

— Не отдам!

— Врешь, отдашь! — нагло засмеялся Левка и стал накручивать Гертины косы на руку. — Проси пощады!

Вдруг на лестничной площадке показался Глеб. В одну секунду он подскочил к Левке и, позабыв, что тот его сильнее, размахнувшись, ударил обидчика в скулу. Левка выпустил Гертины косы и завизжал. Глеб ударил его второй раз, третий.

— Караул! — завопил Левка и, прикрывшись рукой, побежал по коридору.

Левкина компания оцепенела.

— Но-но! — сказал кто-то из них нерешительно.

— Что? — угрожающе повернулся к нему Глеб.

— Ничего-ничего! — отступая назад, испуганно ответил парень.

На урок Левка не пришел. А по расписанию у нас была география, которую вела наш групповод[13] Галина Михайловна, белокурая женщина средних лет с серыми глазами. Конечно, Галина Михайловна сразу обнаружила пустое место — Левкино.

— Дежурный, — спросила она, — где Гринев? Ведь я видела его.

Из-за парты поднялась худенькая Эля Филиппова и растерянно посмотрела по сторонам.

— Не знаю, Галина Михайловна… Я… Гринева тоже видела.

— Дорогая Филиппова, — Галина Михайловна сверкнула стальным взглядом (когда групповод сердилась, то обычно прибавляла к фамилиям учащихся эпитеты), — ты дежурная, ты должна знать.

— У Гринева, поди, брюхо заболело! — сострил кто-то на последней парте.

— Перестаньте говорить глупости! — вспыхнула Галина Михайловна. — В перемену староста и дежурный выяснят и сообщат. А теперь вспомним предыдущую тему и приступим к новой.

Рассказывала Галина Михайловна всегда увлекательно, и мы не заметили, как прошел урок. Даже и звонка не услышали. Но в класс заглянул заведующий школой Александр Егорович.

— Галина Михайловна! Прошу ко мне в кабинет вместе с Плавинской, Пиньжаковым и Сизых.

Мы уже знали о столкновении Глеба и Левки и сразу догадались, что Левка пожаловался. Только почему Александр Егорович упомянул и мою фамилию?

Кабинет заведующего помещался в бывшей ризнице. Когда мы вошли, там уже сидели Левка и Ганна Авдеевна. При нашем появлении Левка сразу захныкал.

«Эх, — подумал я, — ябеда ты разнесчастная!»

— Успокойся, Левушка, успокойся, — ласково сказала Ганна Авдеевна и тряхнула огромными позолоченными серьгами. — Правда будет на твоей стороне.

Александр Егорович пригладил остатки волос на лысине, сел за письменный стол, а нам указал на узкую скамейку напротив окна. Галина Михайловна устроилась рядом.

— Это безобразие, граждане работники просвещения, — затараторила Ганна Авдеевна, когда Александр Егорович повернулся к ней. — Отъявленное безобразие! Я вынуждена забрать сына из вашей школы и написать о бандитах и бандитках, которые здесь учатся, самому народному комиссару просвещения… Разрешите, гражданин заведующий, рассказать групповоду, что я рассказывала вам? — И, не дожидаясь ответа, Левкина мать, тряхнув второй раз серьгами, обрушилась на Галину Михайловну.

По ее словам, получалось, что Герта и Глеб напали в перемену на «бедного Леву», отняли у него кусочек меха и жестоко избили мальчика. «Бедный мальчик» без пальто прибежал домой, лег на ковер и целых десять минут рыдал, как младенчик. Главная вина падает, конечно, на девчонку Плавинскую, собравшую вокруг себя бандитствующих мальчишек.

— Вы еще не знаете, гражданка групповод, — простирая вперед длани, вопила Левкина мать, — что Плавинская водит мальчишек к ксендзу Владиславу.

— Дорогая и любимая родительница! — взорвалась Галина Михайловна.

— Зря серчаете, гражданка групповод! — перебила ее, опять потряхивая серьгами, Ганна Авдеевна. — Плохо учеников-то своих знаете!

— Я на той неделе выследил, — радостно объявил Левка (он давно уже не хныкал, а с интересом прислушивался к разговору), — Сизых и Плавинскую, как они к ксендзу бегали. А еще пионерские галстуки носят!

— Пионерам, получается, все можно! — снова взвизгнула Ганна Авдеевна. — Хочешь, борись с религией и песни антирелигиозные распевай. Хочешь, с ксендзом дружбу води, хочешь, бей мальчика лишь за то, что он кусочком меха забавляется. Все, все напишу народному комиссару просвещения!

Теперь мне стали понятны Левкины ужимки и ухмылки, которые он строил при встрече со мной. Вот оно что! Шпионил, значит, когда мы с Гертой ходили к ксендзу за Евгением Анатольевичем! До поры до времени молчал, сейчас надумал высказаться, чтобы не отвечать за издевательство над Гертой.

— Гражданка Юркова! — прервал Александр Егорович Левкину мать. — Ваше право писать жалобы народному комиссару просвещения, но давайте сначала выслушаем Плавинскую и Пиньжакова.

— Что их слушать! Издеваются над бедным мальчиком!

— Я долго слушал, гражданка Юркова, и вашего сына, и вас. Будет несправедливо, если мы лишим слова Пиньжакова и Плавинскую. Генриетта, как было дело?

Сначала Герта, а после и Глеб рассказали, как обстояло дело. Левкина мать, пока они говорили, возмущенно пожимала плечами и отпускала всякие замечания вроде: «по себе людей не судят», «нечего верить нахальной девчонке», «ложь!», «клевета на Леву».

— Вот видите, гражданка Юркова, — сказал Александр Егорович, выслушав Герту и Глеба, — чья первоначальная вина. Хотя я и Пиньжакова не защищаю: он превысил свои полномочия.