Ребята нашего двора. Вот это было лето! - [12]

— Такого упрямца присылайте ко мне, я сам с ним поговорю, — обещал полковник.

— А у меня двоек нет, у меня двоек нет! — Вовка от радости запрыгал вокруг стола на одной ноге. Отец поглядел на него.

— Владимиру в течение двух месяцев научиться читать! Иначе — вон из бригады. Запишите это.

Гунтис записал, а Вовка сразу скис.

— Пошли дальше. По-моему, ребята, надо ввести еще такой пункт: помогать пожилым людям. Тимур тоже помогал старшим, помните?

Мальчики в знак согласия кивнули головами.

— Например, позаботиться о дровах для плиты бабушки Заринь. Да мало ли в нашем доме пожилых людей, которым некому помочь! Вот вы и услужите им.

— Они не поверят, что мы всерьез, — возразил Алька.

— Вы добейтесь, чтобы поверили. И вот еще нужный пункт: запретить шуметь во дворе, на лестницах и в квартирах, когда другие жильцы спят. Кстати, кто это у вас так ужасно свистит?

Алька покраснел.

— Кроме того, обязательно надо запретить бранные слова. Их нельзя употреблять ни между собой, ни в разговоре со старшими. Управдом мне кое-что рассказала по этому поводу.

Оба мальчугана усердно разглядывали носки своих ботинок.

— Я думаю, дальше вы сами знаете, что надо делать. Главное — вести себя и всегда поступать так, чтобы с честью носить имя советского школьника и пионера. Так как же, будем друзьями?

Ребята восторженно уставились на полковника: разве можно в этом сомневаться?!

— А понравилось бы вам, если бы про ваших друзей другие говорили: «Да они просто шалопаи»?

Вовкина мама поставила на стол четыре чашки какао и целое блюдо печенья.

— Ну, об этом хватит. Теперь прошу к столу, — пригласил полковник.

Ребята чувствовали себя страшно неловко, сидя за столом рядом с полковником. Но полковник стал им рассказывать о себе, о том времени, когда он был такой, как Алька и Гунтис. Тут было что послушать. Ведь все это происходило много лет назад, во время гражданской войны.

— Товарищ полковник, — попросил Алька, когда каждый выпил по три чашки какао и блюдо с печеньем почти опорожнилось, — не можете ли вы рассказать это всем ребятам? Всем будет интересно.

Полковник согласился. Мальчики стали прощаться.

— Ребята! — захлебываясь от восторга, рассказывал Алька на другой день. — Вот человек — полковник! Какой человек! Мы пили какао, и он рассказывал свои приключения во время гражданской войны. Если б вы слышали! Когда он был такой, как мы, у него даже винтовка была. Настоящая армейская винтовка!

На лицах остальных ясно читалась зависть. Не из-за какао — что им какао! Из-за рассказов…

— Ничего, — успокоил всех Алька. — Полковник обещал всем рассказать.

— Забудет… — не поверили ребята.

— Не забудет. Он теперь шефствует над нами.

Гунтис рассказал, что говорил полковник про учение. Лица мальчишек вытянулись. Хуже всех было положение Майгониса. Он сидел в четвертом классе второй год и все-таки приносил домой двойку за двойкой.

— Неужели у тебя такая тупая башка, что ты не можешь ничего запомнить? — негодовали ребята.

Майгонис почесал в затылке и сплюнул. Плеваться так далеко и так точно умел он один. Это потому, что у Майгониса между передними зубами была широкая щель.

— Мочь-то могу, да все времени не хватает. День короткий, понимаете? То во дворе дела, то на улице.

— Хочешь, я тебе помогу? — предложил Гунтис.

Еще чего не хватало! Что он — маленький? К тому же, зачем смешивать дела дворовые со школьными?

— Полковник сказал, что хорошо учиться — это наш величайший подвиг. Поэтому двоек быть не должно, — твердо ответил Алька. — Мы с Гунтисом отвечаем за это своими головами.

— У тебя у самого двойка! — не сдавался Майгонис.

— Верно, есть, но я ее исправлю. Кто не исправит, того из бригады вон! И еще ему придется идти к полковнику объясняться!

— Не больно-то выскакивай! Думаешь, нужна мне твоя бригада? Детские игрушки! — Майгонис разозлился не на шутку.

— Дурак! — кричал Гунтис. — Куда ты денешься без образования? Только и знаешь плевать в цель да драться! Вот тебя и в пионеры-то не принимают!

Он уколол Майгониса в самое больное место. Почти все ребята в пионерах, а он нет. Пионервожатая говорила: пока будут двойки и плохое поведение, Майгониса в пионеры не примут. Откровенно говоря, Майгонису очень хотелось бы стать пионером, но что поделаешь, когда так не везет. Учительница нарочно вызывает его именно тогда, когда он не приготовил урока, небось рада, если может поставить Майгонису двойку. А когда он все знает, так она и не взглянет в его сторону.

— Подумаешь, большое дело — история! Я буду моряком, зачем моряку история? Вот, к примеру: Ледовое побоище произошло в тысяча триста сорок втором году. Зачем мне это знать?

— Не в тысяча триста сорок втором, а в тысяча двести сорок втором и вел его Александр Невский, — блеснул знаниями Гунтис.

— Это не важно. Раз вы такие дурачки, я с вами не играю.

Майгонис еще раз сплюнул и пошел прочь.

— Беги, беги к своему Сережке играть на деньги! — крикнул вслед Янка.

— А тебе жалко! — Майгонис из-за угла показал ему язык.

— Пускай идет. Он нам не нужен. Потом сам к нам попросится. Пока исключить из бригады, — решили ребята.

Но разговор о двойках на этом еще не кончился. Гунтис рассказал все, что полковник говорил о геройстве.