Ребята из УГРО - [51]

«Почему она не говорит об электромонтере? — подумал Саша. — Вряд ли прошла неделя после того, как он тут поработал. Не хочет или считает его вне подозрений? Как же сделать, чтобы она рассказала о нем сама, без наводящих вопросов?»

В коридоре Саша заметил счетчик и как бы невзначай поинтересовался, давно ли снимали его показания. Когда выписывали счет на оплату электричества?

— Монтер у нас бывает в двадцатых числах. Был в прошлом месяце.

«Осечка», — подумал Саша и стал выяснять приметы патефона.

— Патефон японский, большой, квадратный, покупала его на барахолке за триста пятьдесят рублей. Действительно, звук у него отличный, но он очень тяжелый, килограммов двенадцать. В крышке у него специальный карман, в него умещается восемь пластинок, но украли только три, мои самые любимые: фокстрот «Рио-Рита», «Брызги шампанского» и «Утомленное солнце». Эту пластинку совсем недавно на рынке купила за дорогую цену. Я люблю музыку. Особенно танцевальную.

— Скажите, а где вы ремонтировали патефон?

— Почему вы решили, что я его ремонтировала? Его регулировал мой племянник, в ремонт патефон не сдавался.

— Мне подумалось, если сдавали в ремонт, то в мастерской, может быть, известны его номер и фирма. Тогда нам легче было бы его искать.

— Номер я не знаю, а вот фирму, наверное, подскажет Коля, племянник. Он тоже любит музыку и разбирается в патефонах. Он сам себе собрал очень хороший.

— А как найти Колю?

— Зачем искать? Я сама спрошу у него и вам позвоню. А вообще-то он работает на городской телефонной станции. Зайцев его фамилия. Коля ко мне часто заходит.

Дорохов поговорил еще несколько минут и, сказав, что постарается найти вора и похищенное, собрался уходить.

— Ничего мне не нужно — ни патефона, ни пластинок, ни денег, — нервно сказала хозяйка, — найдите, ради бога, партийный билет и паспорт.

Проснувшись задолго до прихода Арзубова, Саша быстро убрал постель в объемистое чрево дивана. Умылся во дворе из-под крана. В пельменной по соседству позавтракал и отправился на телефонную станцию. Отыскал Николая Зайцева и, отозвав его в коридор, сказал, что нужно поговорить. Племянник оказался молодым парнем, худым, длинным, нескладным. Когда Саша сообщил, что он из уголовного розыска, Зайцев побледнел, потом его бросило в жар, и так, что на верхней губе высыпали капельки пота. Парень лихорадочно облизнул губы, огляделся по сторонам и сказал Дорохову, что ему сейчас некогда, срочно вызывает старший техник, и что он для разговора придет, куда ему скажут. Это явно нарочитая срочность Саше не понравилась. Он отвел парня в конец коридора и резко и требовательно спросил:

— Где патефон?

— Не брал я ее патефон, — сразу же огрызнулся парень.

— Ах, не брал… Тогда иди одевайся, я объявлю твоему начальству, что беру тебя с собой, и дома у тебя произведу обыск. Не найду патефон, зато отыщется что-нибудь еще, вроде «Утомленного солнца».

Зайцев несколько раз судорожно глотнул, словно ему не хватило воздуха, и невпопад спросил:

— А что со мной будет?

— Не отдашь добровольно, арестуем, будем вести следствие, потом суд решит, что с тобой делать.

— Верну, верну я ей патефон с пластинками.

— А семьдесят рублей, партийный билет, паспорт?

— Не брал я ее сумку. Вынул три рубля, а больше ничего не трогал.

— Тогда где же эта сумка?

— Дома у нее, под шифоньером.

— Как она туда попала?

— Я засунул со страху.

— Рассказывай по порядку.

— Тетя Аня меня попросила сделать ей розетку на кухне, чтобы электроплитку включать. Ну, пришел, стал отвод протягивать. Она мне говорит, что в магазин сходит, пока я тут вожусь. В тот день у моего дружка были именины, и я подумал попросить у тетки патефон: мой-то переносить нельзя — рассыплется. Но потом сообразил, что она ни за что не даст. Тогда быстро взял три пластинки, положил их под крышку и патефон вынес на верхнюю лестничную площадку, где ход на чердак. Думаю, завтра ей принесу, скажу, что брал отрегулировать. Вернулся в квартиру, а денег-то на подарок нет… Вот и решил трешку стащить. Полез в сумку, взял три рубля, а тут она дверь открывает. Я со страху сумку под шифоньер, а сам на кухню. Ну а совесть мучает… На другой день зашел в гороно, хотел ей обо всем рассказать, а там тетки нет. Спрашиваю: «Где?» Говорят, в уголовном розыске, обворовали ее, деньги забрали и документы, а еще вещи. Вот я с тех пор все жду, что вы придете.

— Почему же тетке не сказал, что у тебя патефон?

— Да как же я скажу, если она уже вам заявила?

— Ладно. Где патефон?

— Дома, и пластинки тоже.

— Пойдем домой, покажешь.

— Вы меня арестуете? — Теперь Зайцева колотила настоящая лихорадка, и Дорохов подумал, что племянника стоит немного приободрить.

— Если не врешь, то арестовывать не будем.

— Я вам правду сказал.

— Ты где живешь?

— Недалеко тут, на Первомайской.

— Тогда отпросись на полчаса. Можешь не говорить своему начальству о моем приходе.

Саша слушал японский патефон и удивлялся чистоте звука. «Брызги шампанского» оказались довольно заезженной старой пластинкой, а вот «Утомленное солнце» звучало чисто. Дорохов завел ее дважды.

«Хорошая пластинка, за такую денег не жалко», — подумал он.