Ребята из УГРО - [33]

Фомин взглянул на часы, была половина второго. Шел третий час, как Никитский сбежал. Не было никакого смысла бросаться в погоню по горячим следам.

«Да и где эти следы? Старику полчаса хватит, чтобы исчезнуть», — подумал Фомин.

Уже в управлении второй милиционер, тоже перепуганный, рассказал, что утром, едва заступил на дежурство, услышал, что арестованный Никитский стучит в дверь камеры. Подошел и спросил, что ему нужно. Старик потребовал, чтобы кого-нибудь послали в магазин и купили ему сыру, сливочного масла и папирос. Милиционер объяснил, что по выходным дням покупки не производятся, и отошел от двери. Арестованный стал стучать в дверь миской, требуя прокурора, потом, когда вызвали ответственного дежурного, старик буквально на глазах ударил миской по окну так, что стекло во все стороны брызнуло, схватил крупный осколок, стащил с себя свитер, поддел нижнюю рубашку и этим стеклом начал себя полосовать.

— Гляжу в глазок, а старик совсем сдурел — весь в кровище, орет, матерится и режется. А я, как на грех, с дверью не совладаю. Ключ не тот в замок с перепугу всунул. Вбежали мы в камеру, а он вскочил на нары, да еще в другую руку стеклину схватил, кричит, что всех нас переполосует, сам помрет, потому что надоела ему такая собачья жизнь. Мы еле стекла поотымали. Двое держат, а я полотенцем грудь замотал, натянули на него шубу, нахлобучили шапку — и в машину. По дороге он чуть не кончился. Видать, ослаб от потери крови, а может, с сердцем что. В больницу его едва занесли. Сестрица как глянула под полотенце, аж ахнула, а ворюга этот самый стонет: «Смертушка моя пришла».

— Притворялся, мерзавец, а вы поверили. Сейчас, наверное, мчится как жеребец, поди, уже к Байкалу подходит, — рассердился Фомин. — Шляпы вы! Нужно было врача в камеру вызвать.

— Как можно! Он ведь кровью бы изошел. Хотели как быстрей.

Милиционер помолчал, а потом взмолился:

— Товарищ Фомин! Поедем на Байкал. Может, схватим его, подлеца. Начальство сказало, если не поймают этого хитрована, то меня с Лешкой на его место в камеру запрут и судить будут. Вы пошлите нас куда ни то с Лехой, мы его, паразита, тоже ловить будем. Товарищ начальник! Михаил Николаевич! Вы же знаете, куда он убег, говорят, вы про них все знаете…

Но Фомин и не предполагал, куда мог скрыться Никитский. Время для побега старик выбрал удачно. Редко по выходным дням в уголовном розыске не собирались с утра все сотрудники, а на этот раз почти никого не оказалось. Да и милиционеры растерялись: пока больницу обшаривали, пока обегали по всей округе, время шло, и только через два часа они доложили ответственному дежурному о побеге.

Кабинет Фомина превратился в штаб по розыску преступника. Решался главный вопрос: где его искать.

Чертов и Фомин склонялись к тому, что Никитский будет стараться попасть на прииск, но все понимали, что в мороз в легких ботинках вряд ли он отправится на тракт ждать попутную машину. Срочно выслали милицейский наряд к выезду из города и велели проверять не только все машины, но и конные обозы. Вторую группу отправили на железнодорожный вокзал и только потом уже более спокойно стали обсуждать другие меры.

Не исключалась возможность, что Никитский будет где-нибудь отсиживаться. Подождет, пока уляжется суматоха, а потом уже, достав все, что ему необходимо, подастся дальше на прииск или вообще из Иркутска. Сторонников такого предположения оказалось большинство, поэтому решили проверить квартиры всех знакомых Никитского, которых он посетил в свой первый приезд. Однако надежды, что он там появится, было мало. Хитрован знал, что эти адреса уголовному розыску известны.

— Слушай, Фомин, в прошлый раз ты ведь так и не разыскал чемодан Международного, — напомнил Чертов.

— Мало того, что не нашел, но и не дознался, что в том чемодане было. Он как приехал в Иркутск, так первым делом от чемодана избавился. Я его в этот раз спрашивал, что в чемодане было. Он только усмехается. «Нет, говорит, его — исчез, украли». А кто украл — не знает, и что в нем лежало — забыл…

— Может быть, тогда у него и был этот самый саквояж, что теперь отобрали? — спросил Боровик.

— Тот был плоский, чуть побольше спортивного. Приметы чемодана я точно знал, — возразил Фомин.

— Вот ваш Григорий Павлович и направился за своим чемоданчиком, — решил Чертов, — а в нем, вполне возможно, инструменты и деньги, а чего доброго, и оружие… Ладно, хватит рассуждать. Начнем с проверки квартир, в каждой оставим засады. Задали нам работенку сердобольные милиционеры…

— При чем тут сердобольность? — рассердился Фомин. — Мы-то с вами, Михаил Миронович, все эти блатные фокусы знаем. Мастера они пыль в глаза пустить — и режутся и царапаются. Иной разбежится — и головой об стенку. Не заметишь, как под лоб руки подложит, а со стороны страшно. Прошлый год спрашиваю у одного типа, где краденое, а он психанул, схватил со стола моего чернильницу и одним махом выпил, а я ему быстренько вторую принес… Засмеялся он и говорит: «Хватит одной». А милиционеры эти новички, испугались за Гришкино здоровье. Как-никак человек.

Поздно вечером Фомин отправил Анатолия Боровика с двумя милиционерами сменить наряд на выезде из города. Перед тем как Боровику уйти, Михаил Николаевич его наставлял: