Ребята и зверята - [3]
Трусишка Томчик обнюхал её мордочку и сразу же догадался, что Дианка очень вкусно поела. Он облизнулся и снова стал нюхать. А Дианка стояла весёлая. Глаза у неё блестели, как бусинки, хвост топорщился от сытости и ни за что не хотел плотно прижиматься к телу. Всем своим видом она словно говорила: видишь, как хорошо быть храброй!
Потом оба волчонка отправились знакомиться с местностью.
На этот раз они уже не выглядели такими запуганными. Они спокойно осмотрели двор, обогнули дом и очутились в саду.
Я потихоньку пошла за ними. Сад напомнил им лес. Они как-то сразу выпрямились, осмелели, прыгнули в кусты. Потом выбежали на полянку, заиграли и опять скрылись в глубине сада. Они обнюхивали каждый куст, знакомились с каждым деревом. Наигравшись, завалились спать в зарослях вишняка. Там я их и оставила. В эти заросли я принесла им обед. Но на том месте, где они заснули, никого не было. Я стала их звать. Долго звала и всё всматривалась в гущину сада: не идут ли волчата?
Миску с едой я поставила на траву и присела около неё, помешивая палочкой.
Куда же они подевались?
Я начала беспокоиться. И вдруг вижу — в кустах, у самой моей руки, мордочки!.. Они давно уже подкрались и смотрели, что я делаю. Должно быть, они думали: «Вот глухая тетеря, под самым носом ничего не слышит».
А как их услышишь, когда они такие толстые, неуклюжие, а ходят бесшумнее бабочек?
Пока волчата ели, я растянулась на траве и притворилась, будто сплю. Не знаю: то ли сад и свобода так подействовали на волчат или, может быть, правда, они уже привыкли ко мне, только обращались они со мной очень нахально: один подышал мне в лицо, другой дёрнул за платье, за косу. Дианка украла мою туфлю и утащила её в заросли. Томчик пустился за ней отнимать. А когда эта их новая игрушка наконец опять возвратилась на мою ногу, вид у неё был очень потрёпанный.
Весь день они провели в саду и в саду же остались на ночь.
Так прошло несколько дней. Волчата пользовались полной свободой. Я знала только одно: кормить их получше, чтобы им не пришло в голову отправиться куда-нибудь на добычу.
Первый раз я кормила их на рассвете, часов в пять утра. Чтобы никого не будить, я с вечера приготовляла еду и прятала её около своей кровати, а с восходом солнца вылезала через окно в сад, находила волчат и кормила. Когда они кончали есть, я забирала чашку, опять через окно влезала в комнату и снова заваливалась спать.
Волчата провожали меня до окошка и так запомнили его, что, когда я, бывало, засплюсь и опоздаю, они подходили к окну, становились на задние лапки, поднимали головы и выли.
Моя кровать стояла под окном. Я выглядывала, и волчата, видя, что я проснулась, прыгали от радости.
Они стали совсем ручные. Я тоже к ним очень привыкла, и если не видела их несколько часов, то уже скучала по ним.
Часто и подолгу я играла с волчатами. Мы барахтались в траве и бегали по саду. А если мне случалось прийти в сад читать, они моментально отыскивали меня, садились напротив и, подождав немного, начинали меня тормошить.
Раз как-то Дианке наскучило, что я всё читаю, и она, громко зевнув, уселась на книгу. Я толкнула её, перевернула на спину и за задние лапки потянула по траве. А Том в это время схватил книгу и с особенным удовольствием растрепал её по листочкам.
У волчат была забавная привычка. После еды животы у них становились, как тугие барабаны. Они ложились на траву и ползали, разглаживая живот о землю.
Удивительно, ведь они не знали медицины, а понимали, что массаж — вещь полезная.
Как-то я бродила с ними по саду и вздумала полакомиться сливами. Снизу слив не достать — высоко. Я полезла на дерево. Трясу и слышу, как сливы сочно шлёпаются на землю. Натрясла порядочно. Слезаю. Ищу, ищу под деревом и ни одной не нахожу. Что за непонятное явление? Полезла опять. Опять натрясла, а когда слезла на землю, увидала, что Дианка и Том взапуски подбирают и едят мои сливы.
Оказалось, что они очень любят фрукты, понимают в них толк и безошибочно отбирают самые спелые. Я стала часто их угощать — трясла им сливы, урюк и яблоки.
Дианка и Том излазили все закоулки сада, но редко подходили к дому. Они были малообщительны и людей не любили. Знали и любили они только меня. Меня они встречали, ласкались ко мне, прыгали передними лапами ко мне на грудь, лизали руки, лицо.
Как-то я похвасталась, что волчата знают мой голос и отличают от всех других.
Меня подняли на смех:
— Всё это ты выдумываешь. Ничего они не различают, а просто подходят за кормёжкой. Проголодаешься — так небось ко всякому пойдёшь.
— Нет, — стояла я на своём. — Вот давайте испытаем, тогда сами увидите.
Собралось человек восемь ребят. Заинтересовались даже взрослые.
Все столпились у калитки сада.
— Только давайте мне миску с едой, — сказала сестра.
Она взяла миску, вошла в сад и начала звать. Звала долго, но никто не вышел, и она с позором возвратилась обратно.
Пошёл другой, третий… Перепробовали все. Тогда я сказала:
— Ну, а мне даже миски не нужно, ко мне они и так прибегут, — и вошла в сад.
Признаться, я сильно струсила: а вдруг Дианка и Том подведут?
— Дианочка! Томчик! — позвала я волчат. А у самой сердце так и билось от волнения.
Два рассказа из цикла «Ребята и зверята». Рисунки В. Ватагина, вставка в обложку Е. Рачёва. Содержание: От редакции (предисловие) Ольга Перовская. Тигрёнок Васька Ольга Перовская. Мишка Для младшего школьного возраста.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сборник рассказов Ольги Перовской и ее мужа, писателя Григория Замчалова, об уникальном природном заповеднике Аскания-Нова, изданный Детгизом в 1934-м году.Первое издание.
Когда в последнее сентябрьское воскресенье Вика с отцом отправилась погулять в центр города, ей даже в голову не могло прийти, что домой она вернется гордой хозяйкой самого лучшего в мире пса — рыжего боксерчика Фрэда с висячими бархатными ушками…
В августе 42-го герои повести сумели уйти живыми из разбомбленного города и долгие месяцы жили в эвакуации, в степном заволжском селе. Но наконец в апреле 1943-го сталинградские дети стали возвращаться в родной дом и привыкать к мирной жизни — играть, дружить, враждовать, помогать друг другу и взрослым.
«Встретимся на высоте» — третья книга тюменской писательницы для подростков. Заглавная повесть и повесть «Починок Кукуй», изданные в Свердловске, уже известны читателю, «Красная ель» печатается впервые. Объединение повестей в одну книгу не случайно, ибо они — о трех юных поколениях, неразрывно связанных между собою, как звенья одной цепи. Тимка Мазунин в голодные двадцатые годы вместе с продотрядом заготавливает хлеб в глухих деревнях одной из уральских волостей и гибнет от рук злобствующих врагов.
«Я всегда хотел убить небо, с раннего детства. Когда мне исполнилось девять – попробовал: тогда-то я и познакомился с добродушным полицейским Реймоном и попал в „Фонтаны“. Здесь пришлось всем объяснять, что зовут меня Кабачок и никак иначе, пришлось учиться и ложиться спать по сигналу. Зато тут целый воз детей и воз питателей, и никого из них я никогда не забуду!» Так мог бы коротко рассказать об этой книге её главный герой. Не слишком образованный мальчишка, оказавшийся в современном французском приюте, подробно описывает всех обитателей «Фонтанов», их отношения друг с другом и со внешним миром, а главное – то, что происходит в его собственной голове.
Книга о детдомовском пареньке, на долю которого выпало суровое испытание — долгая и трудная дорога, полная встреч с самыми разными представителями человеческого племени. Книга о дружбе и предательстве, честности и подлости, бескорыстии и жадности, великодушии и чёрствости людской; о том, что в любых ситуациях, при любых жизненных испытаниях надо оставаться человеком; о том, что хороших людей на свете очень много, они вокруг нас — просто нужно их замечать. Книга написана очень лёгким, но выразительным слогом, читается на одном дыхании; местами вызывает улыбку и даже смех, местами — слёзы от жалости к главному герою, местами — зубовный скрежет от злости на некоторых представителей рода человеческого и на несправедливость жизни.