Ребро жестокости - [50]

– Все всегда знали по именам тех, кто давно уже надругался над нашим городом, кто насилует наших женщин, кто заставляет наших мужчин покорно отдавать свои кровно заработанные деньги, а потом молча глотать известия о похищениях и убийствах своих близких, равно как и смертные приговоры самим себе. У этого царства террора, увы, есть хозяева, и все их знают.

– Дядя, – прошептал Пако, дико озираясь кругом. – Неужели это наркобароны бесчестят и убивают девушек?

– Да, Пакито, они либо делают это сами, либо получают за это плату, потому что ничто в этом городе не делается без ведома воротил из Центрального картеля. Они заправляют не только всем местным преступным миром, но и регулируют всю жизнь людей этого города, вплоть до мельчайших бытовых деталей – дон Фелипе продолжал говорить едва слышно, но голос его заметно подрагивал. – С тех пор как по ночам начали исчезать первые работницы местных макиладор, люди говорили всякое, выдвигали самые разные предположения. Город покрылся целой сетью розовых крестов над могилами безымянных жертв женского пола, в основном молоденьких девушек. Кто-то говорил о конкуренции, кто-то о банде сексуальных маньяков, кто-то о поставленном на поток производстве документальных снафф-фильмов об истязаниях и извращённых убийствах мексиканок, а гринго на севере даже писали, что этот феминицид является проявлением неполноценной культуры нашей страны, где недалёкие мачо просто не способны признать право женщины на самостоятельный заработок… Но кто бы это ни был и зачем бы они это не делали, уверяю тебя, ответственность за непрекращающиеся убийства женщин в Хуаресе в первую очередь, несёт верхушка Центрального картеля. Это их вызов государству и общественной морали, манифестация собственной вседозволенности. Поэтому, Пакито, мы с тобой будем бить этого монстра прямо в голову кирпичом, пока не размозжим его мерзкий череп, чтобы стереть любые следы его существования с лица земли… Кто знает, может быть, когда это всё прекратится, и в город вернётся нормальная жизнь, тогда к нам вернётся наша прежняя Марьяха, и мы вновь услышим её беззаботный смех.

– Скажи мне только, что делать, дядя! – вскричал Пако, вновь забыв об осторожности.

Теперь уже настала очередь дона Фелипе бдительно прислушаться – вокруг в торжественно безмолвной мгле шумели лишь кроны величественных эвкалиптов, господствовавших на территории его земельных владений, обступавших виллу с юга. Он протянул Пако дешёвый мобильный телефон.

– Когда приедешь в Мехико сделаешь звонок на единственный номер, записанный в памяти этого телефона. В ответ тебе придёт сообщение. При встрече я расскажу тебе гораздо подробнее о том, как мы сможем поразить чудовище прямо в его чёрное сердце!

Пако сжал телефон в руке и, когда дядя ушёл, ещё долго стоял на крыше, задумчиво глядя на мерцающие огни неохотно пробуждающегося города. Никто не понимал дядю Фелипе так, как он. Месть способна внести целенаправленность в пустую и бессмысленную жизнь.

2.

Железу не дают ржаветь, даже пока владеющие им лихие люди заняты решением других насущных проблем. Пако передёрнул затвор пистолета и поставил его на предохранитель. С некоторым сожалением, впрочем, едва ощутимым, он передал любимую игрушку своему кузену Пепе, осторожно держа её за ствол.

– Держи, Пепито. С моей пушкой ты будешь рулить на районе, отвечаю, она всегда била без промаха, – пообещал он.

Они стояли в гараже у дядиного джипа, запаркованного позади «понтиака», пригнанного сюда американским гостем. Пепе только что скрутил очередной косяк с травкой и прикурил его.

– Уверен, что по дороге в Мехико он тебе не понадобится? – спросил он, выпуская дым из своих хронически отравленных каннабиноидами лёгких.

– Как раз, наоборот, у меня такое впечатление, что безоружным на дорогах Мексики быть сейчас порой безопаснее. Хотел бы я ещё и от татух избавиться, честно говоря. В любом случае, думаю, ствол тебе будет в ближайшее время нужнее, чем мне.

– Думаешь?

– Наверняка после «прописки» в банде, Койот попросит тебя кого-нибудь убить, – ответил Пако. – Так обычно у нас делается, это нормально.

– Кстати, ты обещал насчёт самой «прописки» поподробнее рассказать, – напомнил Пепе, легкомысленно пропуская мимо ушей информацию о будущих заданиях от Койота.

– Там всё очень просто – терпение, терпение, и ещё раз терпение. Пока Койот будет считать вслух, тебя будут бить. Мне кажется, что ты понравился Койоту, так что не думаю, что он будет считать чересчур медленно.

– Знаешь, Пакито, а ведь отец меня с детства приучил давать сдачи. И в школе, и в колледже, я всегда старался защищаться, если кто-то хотел меня побить, унизить, задирался или лез в драку…

– В теории, во время «прописки» ты можешь попробовать отбиться, но лично я не советую тебе этого делать, – пожал плечами Пако.

– Так что же, никто из ваших никогда даже не пытался в отмах войти при прописке?

– Был случай, помню, один бывший десантник решил к нам примкнуть, – задумчиво ответил Пако. – Отслужил в Афгане и в Ираке, вернулся на гражданку, про нас, говорит, ещё в армии слышал. Сам сальвадорец по происхождению. Так вот, он дрался очень неплохо, можно сказать профессионально, как спортсмен. Но, знаешь, чем больше он отбивался, тем больше наших подключалось, тем сильнее его били. Счёт шёл адски медленно. В общем, его приняли в итоге, но к тому моменту его и родная мамаша бы не узнала, можешь мне поверить. Поплёлся он домой, залез в душ, да там и кони двинул. Вроде бы от гематом и внутреннего кровоизлияния. Соседи снизу ментов вызвали, когда их затопило.