Ребенок открывает мир - [81]

А телесные наказания? Мы знаем о них мало, но все же ясно: мягкостью они не отличались. Библия за систематическое непослушание рекомендует даже смертную казнь: побитие камнями. В средние века суровая палочная дисциплина царила в семье, в цехе ремесленников, в школьном классе. Посмотрите на картину известного немецкого художника Амбросиуса Гольбейна, изображающую сценку из школьной жизни: одной рукой учитель показывает ученику, как писать буквы, в другой держит пучок розог. Так учили грамоте в Европе XVI в.

В ходе исторического развития европейский подход к воспитанию сильно изменяется. Во-первых, распадается пралогическое мышление, с ним отмирают и всевозможные ритуалы «магической педагогики». Во-вторых, идет процесс гуманизации; отношение к ребенку становится более мягким. Делается очевидным, что от суровых наказаний, в сущности, больше вреда, чем пользы. «Страх и почтительность должны дать вам первую власть над их душами,— писал о детях выдающийся философ XVII в. Джон Локк,— а любовь и дружба должны закрепить ее: ибо должно прийти время, когда они перерастут розгу... и тогда,— я вас спрошу,— если любовь к вам не сделает их послушными и не внушит им чувства долга, если любовь к добродетели и желание поддержать свою репутацию не будут их удерживать на достойном пути,— какое у вас будет... средство повернуть их на этот путь?»

Наконец, умы воспитателей все больше завоевывает идея воспитания у детей бескорыстных, альтруистических мотивов, такого воспитания, где награды и наказания вообще неприменимы.

* * *

Такова краткая история некоторых методов воспитания ребенка в период его «среднего детства». А как живет сам ребенок на временном отрезке от 2 до 12 лет? По-разному, смотря где. В европейских культурах он овладевает речью, умениями и навыками, играет; воспитывается дома или ходит в детский сад, общается со сверстниками и взрослыми. Затем — школа, учение, и, наконец, мы получаем готовый продукт воспитания.

Много всякого — хорошего и не очень — встречает ребенок на своем пути; в разных странах у каждого детство свое. Но есть и общее — плавность. У европейских детей плавное детство. Выучил в детстве свое имя — и носишь его до конца своих дней; узнал впервые своих родителей — и живешь с ними или возле них. Конечно, с возрастом ребенка его положение в обществе меняется: то, что требуют от 5-летнего, не потребуют от годовалого; жизненные задачи у школьника сложнее, чем у дошкольника. И все же перемены эти совершаются медленно, постепенно. Лишь дважды в жизни ребенка наступает «переворот»: когда он впервые идет в школу и когда покидает ее.

Совсем по-иному складывается жизнь ребенка в архаичных культурах. Как мы знаем, для архаичного человека ребенок — далеко не полноправный член общества. Как настоящий, взрослый человек он еще «не родился»; душа его еще не слита с душой племени. Для укрепления этой духовной связи и существуют особые ритуалы — ритуалы возраста.

Ритуал возраста — это праздник. Горы фруктов, вино, веселье, музыка... Но главное тут — особое магическое действо; оно-то и поднимает маленького человека еще на одну ступеньку по лестнице взрослости. Обычно такой ритуал оставляет след на теле ребенка: выбитый или обточенный зуб, татуировку и пр.; он получает новую одежду и украшения. Как правило, виновник торжества приобретает новое имя и тем самым как бы рождается заново, переходя на иную социальную и духовную ступень.

Самый важный и удивительный из серии этих ритуалов — инициация (посвящение во взрослые). Читатель уже знаком с ним. Обычно мальчик, как и девочка, живет с матерью в той части дома, которая специально отведена для женщин, и почти не соприкасается с жизнью мужчин. Но наступает возраст половой зрелости, и в один прекрасный день все меняется. Мальчика отделяют от женщин и ведут на особую площадку, где и происходит инициация.

Прежде всего посредством специальных магических действий (купание, обтирание маслом и т. п.) юношу «очищают» от тех «следов», которые оставила в его душе жизнь ребенком. Тело юноши декорируют сажей, глиной, пухом птиц, нанося их в форме особого тотемического узора. Затем наступает время самой важной и «священной» операции — обрезания или обрядов, которые его заменяют (разные виды татуировки, нанесение порезов на тело и т. п.).

Не успевают раны юноши затянуться, как его ждут новые суровые испытания: проверка на выдержку, смелость, силу. Так, у племени басума (Новая Гвинея) мужчины, держа палки утыканные кусочками обсидиана, выстраивались в два ряда, создавая коридор; задачей каждого было нанести удар посильнее по спине юноши, пробегавшего между ними. Австралийские арунта разжигали костер и клали на него зеленые ветки; на такой «кровати» обнаженные юноши должны были лежать, пока им не разрешали подняться (испытание огнем). Варианты этого обряда — забрасывание горящими ветками, разведение костра на спине — встречались и у других племен. Существовали и такие испытания, как обливание ледяной водой, удушение дымом, частичное утопление, укусы муравьев, разъедание кожи солью, кормление отбросами, испытание голодом и жаждой, выбивание зубов, обрезание пальцев... Индейцы мандан, например, устраивали такие «соревнования»: через мышцы икр юноше протыкали железные прутья с привязанными к ним гирями, а затем заставляли бежать наперегонки с лучшими бегунами. При этом следили, чтобы юноша выдерживал испытание без всякого признака боли или страдания. Был и еще один вид испытаний — испытание трудом. Вернее, испытание на ловкость и умение ловить рыбу, охотиться, делать вырубку в лесу и т. п.