Ребекка с фермы Солнечный Ручей - [101]

«Мне мнится» и «мне мнилось» — замечательные выражения для сочинения. Мисс Дирборн они очень нравятся, но Элис и мне никак не удается вставить их в сочинение так, чтобы угодить ей. «Мнится» означает то же, что «кажется», но звучит лучше. Пример: если рассказываешь, какой тебе приснился сон про твою старую тетю:

Мне мнилось, слышу чудный голос я:

«Дитя, ты так мне помогла сегодня,

Тебя освобождаю от шитья».

Как пример этот стишок хорош, но, увы, такое слишком невероятно!

Сегодня после обеда я ходила в магазин покупать черную патоку и, когда прошла по мосту и повернула к холлу, увидела на обочине дороги много-премного отпечатков подковок — отпечатков с маленькими дырочками от шипов.

«Это плотогоны пришли с верховьев реки, — подумала я, — и завтра они будут прогонять свои бревна через наш водопад». Я огляделась кругом, но не увидела ни души. Однако я все равно знала, что не ошиблась, так как отпечатки не могли лгать. Всю дорогу туда и обратно я думала об этом, но, к несчастью, забыла про патоку. А так как Элис Робинсон не пустили гулять, я потратила время, отведенное мне для игры, на то, чтобы написать рассказ. Это первый взрослый рассказ в моей жизни. Он задуман не как школьное, а как настоящее сочинение, как книжка про Кору, жену доктора, и написан для мистера Адама Ладда и таких, как он, которые живут в Бостоне. Это сочинение из тех, которые печатают и за которые получают деньги, чтобы выкупить закладную.

* * * * * *

Ланселот, или Поссорившиеся влюбленные

Прекрасная деревенская девушка была помолвлена с отважным плотогоном, но однажды они поссорились и расстались: он — чтобы лить слезы в хрустальный поток, сплавляя бревна, а она — чтобы вздыхать и сетовать, занимаясь работой по дому.

Девушка имела обыкновение стоять вечернею порой на мосту, опершись о перила, и ее слезы тоже падали в пенящийся поток; так что, хотя двое несчастных влюбленных и не знали об этом, река была их другом, единственным, кому они поверяли свои тайны и в чьи воды лили слезы.

Месяцы бежали незаметно, и уже был следующий июль, когда однажды, пройдя по мосту и повернув к холму, девушка заметила следы на песках времен.

«Снова пришли плотогоны!» — воскликнула она, прикладывая руку к груди, так как у нее была нетяжелая болезнь сердца, как у Коры, жены доктора, и миссис Мизерв, — такая, от которой не умирают.

«Они в самом деле пришли, а именно — тот, которого ты знаешь», — произнес чей-то голос, и из зарослей ольхи выскочил Ланселот Литлфилд, поскольку именно так звали влюбленного и поскольку был это не кто иной, как он. Волосы у него вились и выглядели точно чистое золото. Его рубашка, хоть всего лишь из фланели, была новая, чистая и красивого цвета, и глядевшей на него девушке он казался сказочным принцем.

«Прости», — тихо сказала она, простерая свои изниможденные руки.

«Нет, моя услада, — ответил он. — Именно я должен сказать тебе это». И, гротциозно припав на одно колено, поцеловал край ее платья. Оно было из ярко-розового льна и искустно отделано белой тесьмой.

Они долго стояли у реки, прижав друг друга к сердцу, как Кора и доктор, пока вдруг не услышали стук колес на мосту и не догадались выпустить друг друга из объятий.

Стук колес был все ближе — и что же? — к ним подъехал отец девушки.

«Можно мне обвенчаться с вашей прекрасной дочерью сей же месяц?» — спросил Ланселот, чье имя мы не будем снова называть полностью в этой истории.

«Можно, — ответил отец, — ибо — взгляни! — она готова и давно этого ждет». Он сказал это, не замечая того, как позорит этими словами девушку.

И тут же на месте был назначен день свадьбы, и, когда он настал, узы Гименея связали их на берегу реки, где они впервые встретились, берегу, где они расстались в гневе и где вновь принесли клятвы верности и прижали друг друга к сердцу. А река в то лето обмелела, и ей все казалось, будто это оттого, что ничьи слезы больше не капают в нее, а сменившие их улыбки, как солнце, высушили ее воды.

Р.Р.Р.

Finis.

* * * * * *

Профессии

Ноябрь, 187-.

Очень давно, когда я смотрела, как мисс Росс рисует старую мельницу на Солнечном Ручье, я думала, что стану художницей, так как мисс Росс ездила в Париж, который во Франции, где она купила мой бисерный кошелечек и розовый зонтик, и мне хотелось тоже увидеть улицы с красивыми яркими вещами в окнах магазинов.

Потом, когда приехавшие из Сирии миссионеры останавливались в кирпичном доме, миссис Берч сказала мне, что, став членом церкви, я должна научиться музыке и пению и поехать в далекие страны спасать души язычников. И тогда я решила, что это будет моей профессией. Но мы, девочки, попробовали создать свое отделение Миссионерского общества, и ничего не вышло. Отец Эммы-Джейн даже не разрешил ей пригласить девочек на ее день рождения, когда узнал, что она сделала, а меня тетя Джейн послала к Джейку Муди сказать, что мы не хотели его обидеть, когда просили чаще бывать на собраниях. Он сказал — ладно, мол, но пусть только попадется ему на его дворе эта Перкинсова девчонка с постной рожей и уж запомнит она свой визит — что было такой же грубостью, как и наша попытка призвать его вести более правильную и хорошую жизнь.