Реанимация - [62]
«Я восхищен!» — как кричал Коровьев в известнейшем романе.
Один молодой и излишне разбитной доктор очень веселился по этому поводу и предлагал показывать этот предмет за деньги. Он так шутил. Но суровая женщина-врач сказала ему, чтобы он свой отрастил и тогда уж его показывал за деньги. «За три копейки», — заключила она свой диагноз. Видно, она интуитивно догадывалась о его проблемах и комплексах. Он сразу сник и больше не резвился.
Я когда-то не без пользы слушал лекции этого человека. Он их читал уверенно, даже немного небрежно, снисходительно поглядывая на зеленую студенческую аудиторию. Многочисленные аспиранты и особенно аспирантки преданно, почти не моргая, смотрели на обожаемого шефа и на ощупь выводили лекционные каракули в своих блокнотах, лежащих на плотно сдвинутых коленках.
Один раз, возвращаясь из института, я увидел через окно троллейбуса этого знаменитого человека. Он стоял в роскошном сером пальто «в елочку» около входа станции метро «Площадь Революции» и держал три довольно хилые розочки. Взгляд у него был такой же снисходительный, как и на лекции. Мол, я человек и ничто человеческое мне не чуждо. Это было так неожиданно и странно, как будто сам Карл Маркс, находившийся, как известно, поблизости, разжал грозный кулак, требуя кружку пива (так злопыхали диссиденты в те неустойчивые годы), и сам взялся за нежные цветочки. Потом троллейбус тронулся, а я так и не увидел, кому эти цветочки предназначались. Шею я вытягивал до упора, чуть не вывихнул, но… не увидел. А жаль.
Дни жизни летели, как перекидные листки календаря. Только сегодня был понедельник, а завтра уже суббота. Что там между ними было? Хлопоты, суета, мелькание. Что-то нас пришпоривало, погоняло, и потому дни проваливались незаметно и навсегда. А что было в душе больного? Этого никогда не узнать. Он лежал тихо, спокойно, и мозг его никаких дней не отсчитывал. Незачем. Счет кончился. Надо было прекращать это безобразие. Но как? Мы не в Америке, своего «доктора-смерть» Джека Кеворкяна… у нас не было и нет. Не продвинутая мы нация. И, главное, тело у академика было такое свежее, розовое, бедра сильные, без всяких там звездочек и пятен, пупок точно посередине. Хоть сейчас на ВДНХ! И что же, всю эту красоту убивать?! Вот ведь как природа посмеялась. Задала задачу, казалось, неразрешимую.
Ну а та суровая женщина-реаниматолог, Валентиной ее звали, эту задачку щелкнула как орех. На очередном дежурстве, ночью, часа в три или четыре (тяжелое время), взяла и выключила дыхательный аппарат. Сказала: «Хватит над человеком издеваться!» И пошла в ординаторскую спать.
Эльфы-хромоножки
Дети разных народов —
Мы мечтою о мире живем…
Гимн демократической молодежи
Старые фотографии интересны только тем персонам, которые на них отображены. Ну, может быть, еще кому-то из близких или родственников. Этот близкий смотрит и думает: «Боже мой! Как он (или она) изменился! Кошмар какой- то! Что время делает…» И все. А вот сам фотообъект может вспомнить и рассказать очень многое. Беда в том, что все это вспоминаемое никому другому не интересно. Потому что не окрашено никаким цветом, не пропитано запахом, не звучит в твоих ушах. А главное — не царапает тебя своими краями, углами, неровностями, из которых и рождается волнующее тебя воспоминание. Меня — царапает.
Фото: я сижу на краю кровати, за спиной — никелированная дуга, и на ней — больничное полотенце. Полосатое. Я во врачебном одеянии — хирургический халат с завязочками сзади, круглая шапочка, волосы аккуратно подстрижены и убраны под шапочку. Хирургическая маска висит на шее (чтоб никого не заразить). Но я и не болен. Чуть улыбаюсь. В глазах абсолютно тупая надежда на светлое будущее. Узнаете? Себя помните в таком благостном виде?
На моих коленях сидит мальчик. Темненький. Но не чернокожий. И, пожалуй, не таджик и не узбек. Глаза круглые, большие. Смотрит печально и настороженно. Новенький. Видно, что всего натерпелся. Полосатая пижама, почти арестантская. Он цейлонец. Вот как! Фестиваль молодежи приоткрыл щелку в нашем могучем железном занавесе, и в эту щелку стали протискиваться разные люди. Некоторые — из любопытства, а некоторые — по делу.
Мальчика — звали его Меван, и ему было пять лет — привезла прогрессивная мама. В чем прогресс? Ну все-таки Россия, дикая северная страна. От Цейлона за тысячи миль. Незнакомо все: люди, язык, пища, одежда. По-английски никто не говорит. И, главное, не понимает. Но у мальчика парализована ножка. Полиомиелит. У мамы нехитрый расчет — подлечить ребенку ножку и обучить его редкому русскому языку. Сингальский и английский он уже знает, выучит русский — будет уже три языка. Правильно мама мыслит.
Два денечка пожила с ним в больнице, спала на диване в кабинете главврача. Поцеловала мальчика крепко, утерла слезки ему и себе, у темнокожих они такие же прозрачные и соленые, как у белокожих (наверное, как и у желто-краснокожих), и укатила. Он поплакал полчасика и пошел на процедуры — массаж и гимнастику, а потом в игровую комнату, была у нас и такая. А там его ждала теплая компания — румын Иона, грузинка Мака, подмосковные Раечка Симкина и душа любой компании Владик Сорокин. У него и вообще-то мамы не было, он из детского дома прибыл. Мать бросила.
Владимир Львович Найдин — доктор медицинских наук, профессор, зав. отделением Института нейрохирургии им. Н.Н. Бурденко. Автор многочисленных научных работ, а также научно-популярных очерков о медицине.Много лет печатает в толстых журналах “рассказы врача”, составившие книги “Один день и вся жизнь” (2005), “Вечный двигатель” (2007), “Реанимация” (2008), “Интенсивная терапия” (2009), “Реабилитация” (2009). Постоянный автор нашего журнала. Последняя публикация в “Знамени” — ““П-т-т, санагория, чать!” Семейная сага” (2009, № 6).В цикле, публикуемом в этом номере, рассказы о родных и близких соседствуют с историями из житейского опыта автора — врача и пациента.
Любовь, похожая на сон. Всем, кто не верит в реальность нашего мира, посвящается…
По некоторым отзывам, текст обладает медитативным, «замедляющим» воздействием и может заменить йога-нидру. На работе читать с осторожностью!
Карой Пап (1897–1945?), единственный венгерский писателей еврейского происхождения, который приобрел известность между двумя мировыми войнами, посвятил основную часть своего творчества проблемам еврейства. Роман «Азарел», самая большая удача писателя, — это трагическая история еврейского ребенка, рассказанная от его имени. Младенцем отданный фанатически религиозному деду, он затем возвращается во внешне благополучную семью отца, местного раввина, где терзается недостатком любви, внимания, нежности и оказывается на грани тяжелого душевного заболевания…
Вы служили в армии? А зря. Советский Союз, Одесский военный округ, стройбат. Стройбат в середине 80-х, когда студенты были смешаны с ранее судимыми в одной кастрюле, где кипели интриги и противоречия, где страшное оттенялось смешным, а тоска — удачей. Это не сборник баек и анекдотов. Описанное не выдумка, при всей невероятности многих событий в действительности всё так и было. Действие не ограничивается армейскими годами, книга полна зарисовок времени, когда молодость совпала с закатом эпохи. Содержит нецензурную брань.
В «Рассказах с того света» (1995) американской писательницы Эстер М. Бронер сталкиваются взгляды разных поколений — дочери, современной интеллектуалки, и матери, бежавшей от погромов из России в Америку, которым трудно понять друг друга. После смерти матери дочь держит траур, ведет уже мысленные разговоры с матерью, и к концу траура ей со щемящим чувством невозвратной потери удается лучше понять мать и ее поколение.
Книгу вроде положено предварять аннотацией, в которой излагается суть содержимого книги, концепция автора. Но этим самым предварением навязывается некий угол восприятия, даются установки. Автор против этого. Если придёт желание и любопытство, откройте книгу, как лавку, в которой на рядах расставлен разный товар. Можете выбрать по вкусу или взять всё.
«Черная кошка в оранжевых листьях» — новая книга Марианны Гончаровой, успевшей полюбиться читателям после выхода веселых, добрых сборников рассказов «Кенгуру в пиджаке» и «Левый автобус». Искренний тонкий юмор и умение ценить радости жизни, виртуозное владение словом и умение парадоксально строить сюжет — вот яркие черты фирменного стиля Марианны Гончаровой. Истории, рассказанные Гончаровой, запоминаются как хорошие анекдоты и делают жизнь хоть немного, но прекраснее. «В областной олимпиаде «Умники и умницы» принимала участие команда из гимназии № 117 в составе Этери Порцхвилашвили, Самуила Липиса, Лаймы Вирт, Давида Баратели и Марка Арубджаняна.
Путь к Богу и Храму у каждого свой. Порой он бывает долгим и тернистым, полным боли и разочарований, но в конце награда ждет идущего. Роман талантливой писательницы Елены Крюковой рассказывает о судьбе нашего современника - Бориса Полянского, который, пережив смерть дочери и трагический развод с любимой женой, стал священником Серафимом и получил приход в селе на реке Суре. Жизнь отца Серафима полна испытаний и соблазнов: ему - молодому и красивому, полному жизненных сил мужчине - приходится взять на себя ответственность за многие души, быть для них примером кротости и добродетели.