Реанимация - [3]

– Я пойду пройдусь, – тихо сказал Рома жене, любезничающей с другими родителями.

– Куда? – нахмурилась Вера.

– Вокруг садика похожу. Еще полчаса. Что сидеть-то.

Вера, недовольно хмыкнув, отвернулась. Рома решил, что это «да» и пошел на улицу. Очень хотелось дежурного утреннего алкоголя, но не перед премьерой же. Приходилось терпеть. На улице самочувствие улучшилось. Рома сделал несколько кругов вокруг садика, постоянно здороваясь с приходящими родителями и детьми. Его тут все знали, потому что обычно он отводил и забирал ребенка из садика.

«Почему люди с возрастом не становятся лучше? Даже умней не могут стать, – болтал про себя Роман, пиная свежий снег. – Еще о вечной жизни мечтают, а сами к 50 годам на 90% состоят из маразма. Магазины, собесы, ЖЭКи, очереди, копейки. Садик – это лучшее место, потому что тут дети. А дети как не крути лучше взрослых. А худшее место– это магазины, то есть не магазины типа рынка, а, типа, мегамоллы, в которых тусуют с утра до вечера. Вот где кузница уродства. Шлёп-шлёп и ты – урод. Все мечтают быть уродами. Быть красивыми – это же опасно для здоровья. Да и не коммуникабельно совсем. О чем с людьми разговаривать, когда тебя красота перекосила…»

Рома постоянно во время прогулок разговаривал сам с собой на разные темы. 20 минут пролетели быстро. Рома вернулся в актовый зал и сел рядом с женой. Вера смерила его злым взглядом и протянула старую видеокамеру, на которую они планировали заснять видео. Хороший фотоаппарат она взяла себе.

– Настрой камеру, – шепотом прошипела жена. Рома кивнул и стал ковыряться в настройках. Он решил, чуть уменьшить размер кадра, что бы, не дай Бог, место на флэшке не кончилось.

Спектакль начался. Руководитель театрального кружка, объемная барышня за 40, бодро застучала по клавишам пианино. Стали выходить, построившиеся по парам, дети. Костюм мышки у Лизы был очень симпатичным. Дети уселись на стульчики. Рома стал снимать видео, но получалось плохо. Очень сильно дрожали руки.

– Давай поменяемся, – прошептал он жене, протягивая ей видеокамеру. Жена с широкой улыбкой, предназначающейся точно не ему, отдала «фотик» и, взяв, камеру стала снимать сама.

Лиза-Мышка тем временем встала со стульчика, вышла на сцену, забавно семеня ножками, подбежала к теремку и громко с выражением произнесла свой текст. Рома знал его наизусть. Лиза была великолепна. Дочитав текст, девочка села на стульчик рядом с теремком. Рома решил сфотографировать ее, сделал максимальный zoom и нажал на кнопку. Сработала вспышка. Это было не кстати. Многие дети и родители повернулись в его сторону. Жена взглянула с ненавистью. Рома показал жестом, что больше не будет и отключил вспышку. Все равно фотка получилась так себе.

Спектакль-мюзикл продолжался чуть больше получаса. Рома почувствовал себе плохо. Причем не по обычно-похмельному, а похуже. Сильной боли не было. Просто было хуже, чем обычно. Когда спектакль окончился и отзвучали аплодисменты, Рома и Вера сфотографировались с Лизой в костюме Мышки, проводили ее в группу и вместе вышли из садика.

– Опять вчера нажрался? – зло сказала жена, когда они остались вдвоем. Рома ничего не ответил. – Когда ты сдохнешь уже? Всех же переживет. Позоришь нас. Посмотри на себя, чучело.

– Я туда, – вместо ответа сказал Рома, показывая в другую сторону.

– Домой что ли?

– Да. На работу поздно уже. Я отпросился, – кивнул Рома. – До вечера.

Вера ничего не ответила и пошла в сторону метро одна.

До дома была далековато, минут 40 пешком. Обычно это время для Ромы пролетало незаметно в беседах с самим собой, но сейчас идти было тяжело. Он зашел в магазин и купил со скидкой 40-градусную настойку под названием «Медовуха». Хотел хлебнуть прямо на улице, но было многолюдно и Рома дотерпел до дома. Дома он достал из тайника, оставшиеся с вечера, полбутылки водки, выпил сначала «Медовухи» – она была повкусней – потом перешел на беленькую. Состояние улучшилось, но все равно, что-то было не так. Рома посчитал свои запасы: 300 грамм вчерашней + пол-литра цветной («Медовухи») и еще в шкафчике стояло грамм 250 «официальной» (так Рома про себя называл алкоголь, который не был спрятан и который он употреблял за столом по праздникам). Запасов на день хватало.

Рома включил ноутбук, подсоединил фотоаппарат, скинул фотки. Те фотки, которые должны были получится хорошо, вышли с пятном на пол кадра. Это был его палец. Каким образом он оказался перед объективом было совершенно непонятно. Рома расстроенно удалил плохие фото и подсоединил к «ноуту» видеокамеру. Тут его ждало еще большее разочарование. Видео было снято хорошо, звук получился хорошим, но он сделал размер кадра настолько маленьким, что практически ничего не было видно. Рома громко выругался и стал ходить от стенки к стенке, не зная на чем сорвать свою злость. Он допил вчерашнюю водку и успокоился настолько, что уснул. Потом позвонила Вера узнать, что там с видео. Узнав, что все плохо, она бросила трубку. Рома снова уснул.

Вечер был тяжелым. Рома никак не мог дождаться, когда он закончится. Сильно болела спина, словно ее продуло. Рома хотел доделать заказ, но отложил на завтра и стал выбирать телефон. Это был новогодний подарок самому себе. За последнюю пару месяцев он неплохо заработал и решил, наконец, купить себе нормальный смартфон (старый сломался, и он ходил с совсем древней «Сонькой»). Выборы продолжались больше недели. В финал вышли дешевый МТС-ий смартфон и китайский, название которого он никак не мог запомнить.